Топ-модель

— Да-да, договора, — проговорила кутюрье. — Возьмете с собой, девочки. Прочитайте внимательно, изучите, посоветуйтесь с близкими. И уясните, что заключив с нами договор, на указанный в нем срок, вы не можете сотрудничать с прочими агенствами. Все переговоры с какими-то другими заинтересованными сторонами только через наш модельный дом «Парадиз». Повторю, бизнес этот очень сложный. Более того, иногда случаются неприятные истории, — недобро сдвинула мужские брови госпожа Мунтян. — Впрочем, если возникают проблемы мы их решаем, а вам, девочки, — только учиться и добросовестно трудиться, соблюдая все условия договора.

Слова кутюрье имели некий двойной смысл, который прекрасно понимали её коллеги, но не могла уяснить я. Ясно было лишь одно: в проблемной стране любое дело, даже самое безобидное, как, например, стрижка газонов или выпечка булочек, сопряжено высоким, скажу так, напряжением. Как там пишут на столбах электропередач: «Не влезай — убьет!» Однако кто у нас обращает внимания на подобные призывы?

Конечно, я могла отступить от «столба» Высокой моды и жить тихо, пыльно и мирно, освещая эту жизнь безопасным сальником или лучиной. Вот только зачем?

И, получив несколько страниц договора, я без лишних раздумий его подписываю. Это же делает и Танечка. А вот Ольга и Эльвира аккуратно скручивают странички и прячут их в сумочки, словно боясь прогадать судьбу. По этому поводу мы с Танечкой понимающе переглянулись, хмыкнули и поняли, что будем дружить.

По окончанию такого серьезного мероприятия мы вместе с ней выбрались на улицу. Настроение было радостно-приподнятое и беззаботное.

— Пойдем туда, — кивнула Танечка на соседний скверик, тянувшийся вдоль загазованного проспекта. — Там пивной бар есть. Отметим наш маленький успех.

— Пью, курю с трех лет, — пошутила я.

— Надо уметь получать удовольствие. И мы его получим, — засмеялась.

С этим было трудно не согласиться — и мы, перебежав дорогу, оказались в природном парадизе. Из «Парадиза» — в парадиз. По ухоженным дорожках гуляли молоденькие апатичные парочки. На лавочках сидели бодренькие старички и старушки. Со стороны «Старого» цирка бравурил веселый марш. Тени вечера прорастали в ветвях высоких лип. Под ними раскинул свой яркий шатер походной пивной бар с пластмассовыми столиками и стульями.

— Давай, — предложила Танечка, — по маленькой кружечке.

— Можно, — согласилась. — Главное, чтобы завтра быть в форме.

— Главное, чтобы было содержание, — постучала по своему лбу моя новая подружка. — И тогда праздник будет всегда с нами.

Правда, праздник нам хотели испортить. Толстый боров-бармен-бюргер, глянув на нас удивленным орлиным глазом, вопросил:

— А не рановато ли вам, девчонки?

— Наливай, дядя, — бесцеремонно проговорила Танечка. — Мы уже давно не дети. И вообще — мы сдали экзамены. В ветеринарную академию.

— Ишь ты, ветеринары, — ворчал бармен, но решил не связываться с юными коневодками — мало ли чего: а вдруг где-то рядом бродят лягающие жеребцы?

… Пиво пенилось в стеклянных кружках, по цвету оно было желто, как расплавленное в воде солнце. Я и Танечка медленно тянули в себя это «солнце» и говорили обо всем. Было странно хорошо и приятно чувствовать, что нами перейдена некая невидимая граница.

Многие из нас торопились перейти эту границу между юностью и взрослой жизнью. Порой казалось, что время остановилось — и ты будешь вечным ребенком. Ан нет! Наконец наступил этот долгожданный миг — ты имеешь полное право находиться среди незначительных и малоинтересные фигур взрослых и делать вид, что счастлив.

Нет-нет, я была счастлива тем обстоятельством, что сумела воплотить в жизнь свой первоначальный план.

Я — топ-модель. Я буду на неё учиться. У меня впереди потрясающая карьера, которая затмит карьеры многих мировых моделей. Я удачлива, красива, вечна и Бог меня любит.

Мы сидим с Танечкой, смакуем пиво и я слушаю всякие необыкновенные истории из жизни модельного бизнеса. Оказывается, у Танечки была подруга Элла, идеальная модель: ноги-руки и все остальное. За год она успела сделать умопомрачительную карьеру. И почему? Потому, что знала — счастье надо искать в Париже.

— В Париже? — восхищаюсь я.

— Ага. Только был у неё жених Степа, — смеется Танечка. — Шоферюга и простой, как колесо.

— И что?

— Вот с ним у неё были проблемы. Ревновал страшно, — и далее следует полуанекдотическая история о нашем доморощенном ваньке, который решил во что бы то ни стало «защитить» свою любимую от порочного мира моды и золотого тельца.

И пока Элла отбивалась от приехавшего из запыленной саранской тьмутаракани ревнивца, в столицу заявился знаменитый французский модельер по имени Жан.