Топ-модель

Правда, однажды я не выдержала и решила посетить мир, где, как уверяла подруга, очень интересно. И что же? Выпускники школы дули местное вино у костра, курили и рассказывали похабные анекдотцы, а разрисованные малолетки хихикали, как кикиморочки, и со всех сил делали вид, что они счастливы. Южный темперамент бил через край и, перепившись, мальчики начинали тискать девочек. Те деланно отбивались. Диалог был примерно такого содержания: «Ну ты чево?» «А ты чево?» «А чо — ничо!», «И я ничо»… Потом некоторые пары падали на песок… и ничего. По той причине, что кавалер засыпал беспробудным пьяным сном, а барышню тошнило на него от неумеренного курения и пития…

Когда вернулась домой под утро, то чуткая бабушка уловила запах сигаретного дыма и вина, и папа с мамой пристроили мне допрос с пристрастием. Отца я никогда таким не видел, он побелел, как полотно, решив, что его дочка низко пала. Мама была более сдержана. Как я поняла, для отцов честь дочери — это как стяг боевого корабля, а для матерей — это дело житейское.

— Всё! К доктору! — Кричал папа. — И если что-то… я всех твоих дружков пересажаю! И особенно Крючковых!

— При чем тут Крючковы? — смеялась я.

— Они шпана!..

— Прекрати, — требовала мама. — Еще ночь, какой доктор?

— Нет-нет, ты посмотри на нее, она смеется, шлюха! И-и-издевается…

Мне было жалко отца — создавалось такое впечатление, что он потерял смысл жизни. И голову. Маме пришлось применить силу — она вытеснила его на кухню и провела там короткую профилактическую беседу. Потом вернулась в мою комнату, и мы поговорили… по душам.

О чем может говорить мать с дочерью? Думаю, противоположному полу об этом знать необязательно. Главное, мама мне поверила, и мы договорились, что я девочка взрослая и буду крепко думать о своем будущем.

— Или будешь сидеть здесь в железной палатке и торговать водкой, или поедешь в Москву. Выбирай, Маша.

Естественно, я выбрала «Москву», и два года вела себя, словно ангел в байковых облаках.

Правда, братья Крючковы говорили про меня всякие гадости, впрочем, они говорили эти пакости обо всех девчонках, и однажды за это поплатились. Может, они расплатились за что-то другое, но случилось то, что случилось: братья упились на пляже до такой степени, что бросились купаться в шторм и не вернулись. Море не любит пьяных и наглых.

Утром рыбаки нашли Пашу-Сашу на берегу — они лежали на песку, словно закоченевшие, прижимая крючковатые руки к груди. По цвету были неприятно синеватые. А на молоденьких умытых лицах — удивление, будто они увидели на дне, мутном от шторма, то, что неведомо пока нам, живым.

Их хоронили всем городком, многие девочки плакали, на могиле говорили хорошие слова, а я вспомнила тот давний солнечный день, когда уезжала в Геленджик и когда мы с Веркой Солодко хоронили в землю за сарайчиком выдранные белобрысые чубчики братьев и подумала, возможно, в их смерти и моя вина. Но в чем она, эта вина?

Потом жизнь вернулась в привычную колею — праздничную, шумную и веселую. И казалось, что так будет продолжаться вечно.

Тот субботний летний вечер начинался как обычно: сначала многие девчонки, чтобы разнообразить свои наряды, обменялись на вечер кое-какими вещичками — от браслетиков, цепочек, колечек до топиков, юбочек, джинсиков, потом мы собрались в сиреневых сумерках двора, и оживленной щебечущей стаей устремились на побережье, где вовсю факелил праздник.

К этому вечеру у меня уже был готов черный брючный костюм с бахромой эдакий винегрет из собственных капризов и фантазий бесчисленных журналов мод, которыми была завалена вся комната. Девчонки ахнули, увидев результат моей кропотливой работы.

— Роскошно, — не могла скрыть своего восхищения Верка.

— Ага, — подтвердили остальные, — высший класс.

Я была необыкновенна горда собой и верила, что теперь уж точно не останусь незамеченной.

«Принц» появился из ниоткуда, из ночи, из прекрасных сновидений. Был молод, атлетичен, улыбчив, как индийский киногерой, и весь в белом. Хлопчатобумажный летний костюм, батистовый платочек в кармашке и шелковая рубаха подчеркивали его бронзовый новоприобретенный загар. И главное глаза, словно брызги моря.

Заметив его, почувствовала себя, будто на качелях, которые взметнулись вверх, а потом резко пошли вниз. Сладостное предчувствие первой любви? Такого со мной никогда не происходило, и я прислушалась к новым ощущениям. Возникло впечатление, что свинцовая теплынь желания заполняет мои клетки. Мне захотелось, чтобы «принц» пригласил именно меня на медленный танец…

Краем глаза заметила, что на него обратили внимание все наши девчонки. И решила не ждать милости от судьбы. Когда был объявлен «белый» танец, рванула к объекту своего неожиданного обожания:

— Я приглашаю, — сделала книксен.

— Меня? — оглянулся. — Тебе сколько лет, юная леди?

— А сколько надо? — храбрилась.

— Чем больше, тем лучше, — усмехнулся. — Тебя как зовут?

— Маша.

— А я — Арнольд, — протянул руку к моей талии. — Ну-ка, покажем класс, Машель.