Топ-модель 2. Я хочу развод

Исследую себя мысленно — сердце колотится, кожа горит, между ног печет и влажно. Совсем не стыдно почему-то. Разве можно стыдиться такого удовольствия? Отказываться от того, что природа подарила, — восьмой грех, не иначе.

Макс отстраняется, стягивает презерватив и завязывает узлом. Я бы хотела ноги свести, но он все еще стоит между ними, игнорируя мои попытки выбраться. Опирается руками на комод, наклоняется, да так, что приходится назад сильно отклониться.

Глаза темные, пьяные — в хламину. Щеки и губы раскрасневшиеся. Волосы взъерошенные, на висках капельки пота. Максим сейчас иначе выглядит — уютным, классным. Моим!

Но.

Так. Радоваться мы не будем. Не будем мы радоваться любовной любви, мы же больше не дуры из Упоровки. Мы — жена депутата.

И говорить о себе в третьем лице тоже не будем, это уж совсем странно.

Я облизываю губы, Максим тянется — снова сладко целуемся с языком, одновременно улыбнувшись.

— Малыш, понравилось? — первым нарушает он молчание.

Бедра мои мерно потирает ладонями. Зацеловывает щеку, шею, будто и правда оторваться не может.

Я чуть приподнимаю брови и небрежно ерошу его волосы. Да ладно, все позади, уже не обязательно ласкать.

Прикусываю губу. Что тут ответишь?

Киваю.

За стенкой голоса: кто-то идет по коридору, смеется. Я испуганно съеживаюсь, ручка дергается.

— Дверь, блядь, не трогай! — басит Макс, да так, что вздрагиваю от грубости.

Тишина, шаги, бег. Господи!

Он диковато озирается, отходит на шаг, закрывая меня на всякий случай: вдруг начнут ломиться. Поднимает и застегивает штаны. Я спрыгиваю с комода, беру из его рук стринги, аккуратно, не снимая туфель, натягиваю. Вот это голову снесло. Вот это мы обнаглели!

— Макс, если нас здесь застукают, будет некрасиво. Жена именинника — почтенная дама, утонченная вся, гламурная. С таким лицом, будто ее ни разу в жизни не трахали и всех детей им аист принес.

Он начинает хохотать, и я толкаю его в плечо.

— Не хочу, чтобы опять все болтали, что меня выебали за каким-то углом! Максим!

— Прости. Не будут болтать, — отвечает он, хватает мои ладони, сжимает. — Что поделаешь, если ты персик сочный. У меня яйца чуть не взорвались, если твоим сленгом.

— Да иди ты! — Снова отталкиваю.

Сама вижу — хочет. В смысле, глазами вижу эрекцию. На меня у Макса стоит без остановки уже второй день. Но спрашивать, понравилось ли, — не рискую. Как бы там ни было — он кончил. Про остальное я думать отказываюсь. Мне было зашибись, и я хочу еще раз пережить это ощущение. С ним. Потому что он мой муж, я его люблю, и это лучший вариант.

Максим бросает обеспокоенный взгляд на камеру, обувается. В одном носке он смотрится комично, но я это замечаю, только когда выходим в коридор.

Никого нет, к счастью. Пусто.

— Какой позор, — шепчу, расстроившись. — Нас больше не пригласят.

Он снова дико ржет. Я обижаюсь, скрещиваю руки на груди. Тогда Максим берет и сжимает запястья.

— Аня, Анют. Поехали-ка домой. — Да таким тоном говорит, словно у него есть планы.

— Эй! Поехали, но… Ладно, потом. Слушай… — Понижаю голос: — Ничего, что я не мило стонала, как леди, а вопила, словно поросенок на убое? Не надо было?

Макс улыбается и пораженно качает головой.

— Оно само так выходило, — пожимаю плечами. — У меня словно душа из тела вылетела. Офигеть.

Его кадык дергается, а улыбка вдруг исчезает.

Мы останавливаемся в коридоре, замираем напротив друг друга. К счастью, тут по-прежнему полумрак. Максим поправляет мои волосы, а я, машинально, — воротничок его рубашки.

Он говорит тихо:

— Ты была охуенна, моя леди. Делай так всегда.

Всегда? То есть это не разовый забег? Чувствую, что краснею.

— Иногда мне кажется… — снова начинает он говорить, но замолкает, усмехнувшись. Убирает еще одну прядь волос за ухо.

— Что? Что ты влюбился в меня? — тоже усмехаюсь, доставая телефон и проверяя макияж с помощью фронтальной камеры.

— Любой бы влюбился, — парирует Максим незамедлительно.

Сердце сжимается больно-больно. Он берет меня за руку и спокойно, без спешки, ведет в зал с таким видом, словно мы благочинно прогуливались по саду.

Спокоен, невозмутим, идеален во всем. Хоть и в одном носке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В этот момент мне очень комфортно. Пусть Максим уголь. Пусть так случилось, что, когда я стала совершеннолетней, он уже выгорел. Пусть так, жизнь — сложная штука. Но он меня не обижает.

«Любой бы влюбился». Разве можно ответить на глупый выпад лучше?

Это был не просто секс.

Это был настоящий убой! Куда он меня отвел и куда я, если честно, сбегала бы еще разок. А об остальном пока не буду беспокоиться.

Я молодая мама, начинающая модель, сестра, дочь, жена, личность… Обо всем переживать — рехнуться можно.

Входя в зал, держимся за руки. Тут светло, шумно, нас не было, наверное, минут сорок, и когда мы появляемся, народ переглядывается.

Заметили отсутствие.

Идем к гардеробу. Максим берет куртку и отпускает меня переодеться, а сам выходит покурить и попрощаться с именинником.

Я захожу в комнатку, достаю с полки пакет с теплыми колготками и ботинками, когда дверь позади открывается.