Топ-модель (СИ)

Это было... жутко. И странно. Она еще шептала что-то. Когда я попыталась повернуться, скомандовала на цыганском не смотреть. Кусок в горло не лез, волосы слегка шевелились. Только когда она закончила, погладила мои плечи и чмокнула в макушку, я выдохнула и принялась за еду.

Видео слили.

Это случилось, и обратно время не отмотать. Кошмар стал явью. Да, Максим подготовился, но намного ли от этого легче?

Видео слили. Оно в сети. Навсегда.

На всю. Мою. Блин. Жизнь.

Сообщила мне Вероника, с которой мы вместе работали официантками на мальчишнике.

Прислала: «Ты видела???» И ссылка внизу.

Я ткнула ее, но на первых же кадрах выключила. Максим там к стене меня прижал. Господи. К стене этого коридора на нижней палубе. Навалился всем телом, огромный как медведь. А я! Я была гвоздем вечеринки. Обняла его, ногу забросила, сама на стену откинулась, шею и грудь ему подставляла, словно делаю это каждый день утром и вечером. Словно так надо, будто умею.

Отложила мобильник. Перед глазами поплыло, я взяла еще один блин и макнула в варенье, принялась жевать.

Телефон пиликнул. Я подумала: «Папа» — и тихонько расплакалась.

Мы с Максимом так естественно слились воедино. Это, наверное, подтвердит легенду о том, что мы давно встречаемся. Но родители... что если они узнают меня? Будет катастрофа. Они вообще смогут после такого жить в Упоровке?

Я перевернула мобильник — там была эсэмэска от Максима:

«Не заходи в интернет, я приеду вечером».

Вдох-выдох. Все верно, слили. Вот и подтверждение. Дельные советы у него, прекрасное предложение. Я незаметно вытерла глаза и сделала глоток чая.

В тот момент, когда Ба-Ружа подкладывала мне еще блинов, а я оценивала последствия мальчишника, вернулась мама Максима. В прихожей разулась, разделась. Я не видела, кто именно зашел, но отчего-то стразу поняла, что она. В груди пульсировало так, что ребра едва не трескались. Когда моя будущая свекровь появилась в дверях, — высокая, статная цыганка в длинном дизайнерском платье, — я улыбнулась как обычно и пробормотала:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Меня зовут Евгения Рустамовна, я мама Максима.

— Аня, — кивнула я. — Приятно познакомиться.

— Взаимно, Аня.

По тону, правда, чувствовалось, что ей совсем не взаимно, поэтому при первой же возможности я улизнула в свою комнату и села решать тесты. Потом писала эссе. Затем перечитывала правила. Телефон напоминал гранату без чеки, готовую в любой момент разорваться. Мама, брат или кто-то из деревни могли узнать меня на видео. Качество не лучшее, все же съемка велась в полумраке коридора, но... как же не узнать-то?

— Надо рассказать о предстоящей свадьбе твоим родителям, — сказала мне Евгения Рустамовна, заглянув ненадолго.

Она сообщила, в каком ресторане будем праздновать, дала рекомендации по платью и прическе. Заверила, что родители могут пожить у них, чтобы познакомиться и пообщаться.

Я быстро кивнула и пообещала позвонить маме. На самом деле, сделала это больше для того, чтобы закончить разговор. У моих родителей дома телевизор не выключается ни на минуту. Если в новостях упомянут о порнушке с участием помощника депутата Одинцова, то лучше им пока не знать, за кого я так скоропалительно выскакиваю замуж.

«Мне страшно», — написала будущему мужу.

«Все идет по плану. План у нас — делать вид, что ничего не происходит и что мы просто живем свою счастливую жизнь».

Больше в течение дня мы не общались.

***

И вот вечер. Максим, видимо, приехал после работы, к ужину. Я вскакиваю из-за стола и спешу к двери, когда слышу требовательный голос Евгении Рустамовны:

— Максим, ты с ума сошел? Ты что творишь?! Тебя кто учил этому?! Папа наш бедный или, может, я?

— Давай поговорим не сейчас и не здесь. Все, что имеет значение, ты уже знаешь.

— Мы поговорим здесь и сейчас. И ты мне пояснишь ситуацию немедленно, или ноги моей не будет на твоей свадьбе. Я не шучу.

Быстро обнимаю себя. Шаги. Они уходят в комнату, закрывают дверь. А дальше я, наверное, или вспоминаю о своем прошлом диверсанта, или просто не могу с собой справиться. Выхожу в коридор и на цыпочках крадусь мимо дверей, прислушиваясь, пока не нахожу нужную.

— У меня просто слов нет! — вполголоса причитает Евгения Рустамовна. — Ты ебанулся, как говорят мои студенты? Ну вот честно скажи. Я все понять могу, но как мне в глаза ее матери смотреть?! Она сидит уроки учит, тесты решает к экзаменам. По математике. Тебе не стыдно?! На меня посмотри. Тебе не стыдно, мужик взрослый?! Эля в истерике, сестру никуда не пускаешь, Роме устроил промывку мозгов, а сам?!

— Промывку мозгов я Роме не устраивал, пояснил, как к Эле относиться нужно. Что он после этого растаял, как снежок, говорит о многом.

— Сам, смотри, не растай! Ане только восемнадцать исполнилось, а тебе, лбу двухметровому, четвертый десяток прет! Я видела, что она там решает. — Громкий стук по деревянной поверхности. — Позвонила Наташе, попросила позаниматься, хотя времени уже всего ничего до последней пересдачи. Будет у тебя жена без аттестата! Позорище!

— Зато красивая, — усмехается Максим. — Красивая же она, мам? Особенная, признай.

Вновь стук по столу.