Топи их всех!

Последней неприятностью в этом месяце был запрос от главнокомандующего военно-морскими силами, потребовавшего доложить все, что нам известно об обстоятельствах потопления русского грузового судна «Ильмень». Указанные в запросе координаты всего на 50 миль расходились с точкой у юго-восточного побережья Кюсю, самого южного из главных островов Японии, в которой «Софиш» незадолго до этого потопила какое-то судно. В результате тщательной проверки выяснилось, что судно «Ильмень» действительно оказалось несчастной жертвой торпед, выпущенных «Софиш». Но всего ужаснее было то, что следующей же ночью «Софиш» отправила на дно другое судно, которым, по-видимому, был русский транспорт «Кола», который, как стало известно, был потоплен в это время.

Эти суда шли через пролив Ван-Димен, находящийся к югу от Японии, в то время как, по нашим данным, маршрут русских судов, направлявшихся в Соединенные Штаты, должен был проходить через пролив Лаперуза. Но получилось так, что 15 января пролив Лаперуза сковало льдом, и русские воспользовались морским путем через Цусимский пролив и пролив Ван-Димен, не поставив нас в известность. Ходовые огни на обоих судах, очевидно, горели вполсилы. «Софиш» атаковала «Ильмень» на рассвете, а предполагаемое русское судно «Кола» — при ярком свете луны, поэтому в обоих случаях она шла под перископом и не могла различить тусклых отличительных огней.

После этих инцидентов русские стали информировать нас через нашего генерального консула во Владивостоке как об основных маршрутах, так и о передвижении отдельных судов. С течением времени они начали также применять специальные опознавательные знаки.

В марте мы занесли в свой актив 16 торговых судов противника, которые официально считались потопленными подводными силами Тихоокеанского флота. По нашим данным, повреждено было также 16 судов, однако, по-видимому, эту цифру нужно увеличить, потому что некоторые из судов, которые мы считали потопленными, на самом деле были только повреждены.

По просьбе Мортона мы послали «Уоху» в почти нетронутые «охотой» районы Желтого моря. Там он добился беспримерного успеха, потопив за десять дней восемь грузовых судов и один транспорт.

В это же время у меня созрел, наконец, план инспекционной поездки, окончившейся столь трагически для контрадмирала Инглиша. Я хотел отправиться в Датч-Харбор на подводной лодке, а затем, уже на самолете, двинуться вдоль Алеутских островов. Летная погода в это время на Аляске бывает очень редко, а я хотел добраться до базы подводных лодок в Датч-Харборе, не теряя времени. Однако главнокомандующий не пожелал оторвать подводную лодку от «работы на производстве» даже всего на несколько дней, и поэтому я вылетел из Пирл-Харбора на скоростном самолете, который доставил меня в Сан-Франциско на следующий день. Оттуда я направился в Кадьяк, где узнал, что командир Аляскинского сектора контр-адмирал Ривс перенес свой штаб в Датч-Харбор. На базе подводных лодок лодки не ремонтировались, зато различные малые суда и надводные корабли, заполнявшие бухту Уименс-Бей, получали там все необходимое. Базе был придан плавучий док, в котором начальник плотницкой команды сумел произвести ремонт примерно 50 судов и кораблей, не имея опыта в этом деле.

Из-за недостатка места штаб Ривса в Датч-Харборе помещался на верхнем этаже железобетонного бомбоубежища. База подводных лодок все еще строилась. Мастерские базы имели весьма непрезентабельный вид, но зато приближалась к завершению постройка большого комбинированного механического цеха, рассчитанного на ремонт всякого оборудования, начиная от перископов и кончая аккумуляторными батареями.

Несмотря на суровые условия и арктические штормы, бороться с которыми в Датч-Харборе приходилось на дряхлых подводных лодках типа «S», подводники были полны боевого задора.

О том, как тяжело им приходилось, говорит следующий случай, происшедший с подводной лодкой «S-35». 21 декабря, примерно на десятый день боевого патрулирования, когда «S-35» находилась в надводном положении недалеко от острова Амчитка, ее захватил шторм, типичный для района Алеутских островов. На мостик обрушивались тяжелые волны, заливавшие центральный пост. Непрерывно работали помпы, откачивая воду из трюмов. В непроглядной тьме только что наступившей ночи через мостик пронеслась громадная волна, сбросившая командира в люк. При падении он получил вывих руки и ноги. В то время как ему помогали улечься на койку, раздался крик: «Пожар в центральном посту!» По правому борту в кормовой части отсека ярким пламенем вспыхнул главный кабель электропроводки. Очевидно, соленая вода нарушила изоляцию и вызвала короткое замыкание. Не успели потушить огонь там, как проводка загорелась в другом месте. Вспышки следовали одна за другой. Оставался единственный выход: остановить дизеля, покинуть центральный пост и, задраив рубочный люк, прекратить доступ воздуха в отсек.