Топить их всех!

– Вы должны дать признательные показания! – просительно улыбался он капитану «Новочеркасска», прикладывая руку к пропотевшей майке с изображением Азариаса Лулу. – Мистер Флеров, неужели вы не понимаете, что это в ваших же собственных интересах? Если вы признаетесь, вам и вашим товарищам сделают снисхождение, смягчат приговор… или даже вообще помилуют!

– Может, еще и орденом наградят? – саркастически прищурился капитан. – Золотым кольцом в нос…

– Я взываю к вашим лучшим чувствам! – В голосе щербатого африканца зазвенели пафосные нотки. – Вы должны сознаться в терроризме ради дружбы наших братских народов, из-за уважения к нашей многострадальной республике, из снисхождения к ее колониальному прошлому, во имя взаимовыгодной торговли между нашими странами…

Щербатый заметно волновался, путаясь в английских выражениях, и проницательный Флеров понял: на карту поставлена не только карьера следователей, но и что-то большее…

Из коридора тюремной больницы послышался мерный топот – будто небольшое стадо носорогов спешило на водопой. Стальная дверь с лязгом распахнулась, и в палату вошел незнакомый полицейский полковник с тяжелой челюстью боксера и щелью вместо рта. Чернокожие следователи вытянулись по стойке «смирно» и замерли. Полковник бегло осмотрел помещение, заглянул под койку пленника и, как показалось последнему, даже принюхался, словно крыса у переполненного помойного контейнера. Лишь после этого он выглянул на коридор и сделал какой-то знак.

Спустя минуту в палату, пыхтя и отфыркиваясь, словно беременная моржиха, ввалился обрюзгший африканец с жирным затылком и чудовищных размеров яйцеобразным животом. На груди, украшенной пушистыми аксельбантами, болтались медальки и ордена, звеневшие при каждом движении, как сбруя цирковой лошади. Сорочка цвета хаки разошлась над брюками, обнажая живот. Поправив то и дело спадавшие брюки, гость тяжело плюхнулся в кресло и вопросительно взглянул на следователей.

– Господин министр внутренних дел. – Мосластый, вытянувшись во фрунт, пожирал высокое начальство глазами. – Мы провели значительную работу по выявлению преступных замыслов… Подозреваемый почти сознался в попытке террористического акта против всенародно избранного президента, Его Высокопревосходительства Азариаса Лулу…

– Следствие на единственно верном пути, Ваше превосходительство, – щербатый тщетно пытался унять дрожь в коленях.

Набуко Вабанда выслушал следователей, не перебивая. Затем достал огромный золотой портсигар, украшенный бриллиантом размером с лесной орех, закурил гаванскую сигару и долго-долго смотрел на Алексея Флерова.

– Засранцы, – наконец пропыхтел он и, достав из кобуры «смит-вессон» сорок пятого калибра, прокрутил барабан; Набуко Вабанда явно изображал крутого американского шерифа из вестерна. – Знаю я ваш единственно верный путь. Пиво на работе жрать да поварих из столовой в банановые заросли таскать…

Несмотря на драматизм ситуации и общую слабость, капитан «Новочеркасска» не мог удержаться от улыбки: эта опереточная африканская диктатура только пыталась казаться великой и ужасной, на самом же деле ничего, кроме презрения, не вызывала.

– Знаю я этих русских, – щелкнув золотой зажигалкой, министр внутренних дел выпустил колечко ароматного дыма. – Сам когда-то в России на полицейского учился. В Ленинграде. В Высшей школе милиции. Нас там тогда много было – красивых черных мужчин. Все ваши белые девки с ума сходили, на нас глядя. Слышишь, русский, ты в этом городе бывал?

– Я там родился, – спокойно ответил Флеров. – На Петроградской стороне.

Его превосходительство мечтательно закатил налитые кровью глаза.

– Белые ночи, разводные мосты, рюмочная на Фонтанке…

– Петропавловская крепость, крейсер «Аврора», Большой дом, – продолжил семантический ряд пленник. – Там на Арсенальной набережной большой-большой краснокаменный дом есть. Тюрьма «Кресты». Никогда там не бывал? Тебе там самое место…

Набуко Вабанда, впрочем, не обиделся. Лениво обернувшись к следователям, он уточнил:

– Это Бамбучо Костяна вам три дня дал, чтобы русского кэпа расколоть?

– Так точно! – шаркнул сандалей щербатый.

– А иначе пообещал превратить вас в шакалов?

– В кого конкретно – не говорил, – судорожно сглотнул слюну мосластый. – Но Его превосходительство министр пропаганды и идеологии это может!..

– Вас не стоит превращать в шакалов… Потому что вы шакалы и есть! – осклабился министр, довольный собственной шуткой. – Ладно, спасу вас на этот раз. А заодно научу, как правильно с этими русскими работать. В будущем, надеюсь, пригодится. Еще за науку благодарить будете!

– А как правильно, Ваше превосходительство? – Щербатый преданно пожирал начальство глазами.