Топить их всех!

Балдахин над палисандровой кроватью создавал ощущение покоя. Едва слышно гудел кондиционер. Косой солнечный свет пробивался в щели опущенных жалюзи, и в ярких прямых лучах хаотично плясали пылинки.

Лишь в этой огромной резиденции, выстроенной на неприступной морской скале, диктатор ощущал себя в безопасности. Пятиметровые заборы, система блокпостов, спирали Бруно, минные поля и камеры скрытого видеомониторинга гарантировали относительную защищенность. Гарем из женщин различных цветов кожи, возрастов, национальностей и темпераментов был готов исполнить любой каприз хозяина. Огромный гараж, набитый «Роллс-Ройсами», «Кадиллаками», «Ягуарами» и «Порше», напоминал Детройтский автосалон. Ферма с вечно голодными крокодилами способна была внушить ужас любому, недовольному порядками в стране…

Дернув шнурок со звонком, Лулу вызвал адъютанта. Офицер в полковничьих погонах появился тут же, словно ожидал звонка за дверью. Бережно поставив перед президентом откупоренную банку пива, он преданно взглянул на главу государства: мол, что-то еще?

– Сколько же я выпил вчера? – наконец выстроил фразу президент Лулу.

– На борт яхты Вашего Высокопревосходительства было доставлено четыре ящика рома и ящик виски, не считая большого количества пива, – отчеканил адъютант. – Если Ваше Высокопревосходительство желает, я могу позвонить и узнать, сколько осталось…

– Не нужно, – толстые губы главы государства припали к пивной банке, и белая пена потекла по подбородку. – Ты лучше мне расскажи, что тут в моей стране нового?

– Все по-старому. Население вас по-прежнему боготворит. Благосостояние народа растет день ото дня… Что бы там ни говорили лидеры всех этих прогнивших европейских демократических государств.

Президент махнул рукой – утреннее пиво постепенно возвращало ему ощущение реальности.

– Сам знаю, – довольно отрыгнув, президент закурил. – В приемной никого?

– Его превосходительство господин Бамбучо Костяна с самого утра…

Бамбучо Костяна, занимавший в государственной иерархии второе место после Лулу, имел бессменный статус министра пропаганды и идеологии. Этого человека боялись не меньше, а то и больше диктатора. В стране с пережитками первобытно-общинного строя Костяна слыл самым продвинутым колдуном. Его шаманские камлания почти ежедневно транслировали по всем президентским телеканалам (других в стране попросту не было). Ходили упорные слухи, что Костяна успешно практикует вуду, насылает порчу на врагов государства и даже способен превращаться в любых обитателей экваториальных джунглей, от обезьяны до носорога. Даже Лулу с его неограниченными диктаторскими полномочиями – и то немного побаивался своего главного идеолога.

– Проси, – накинув на голое тело халат, президент тяжело уселся в кресло, формой напоминающее трон.

Костяна появился незамедлительно. Традиционная африканская юбка чуть ниже колен скульптурно облепляла его сухие старческие бедра. На впалой груди, перевязанной шкурой ягуара, позвякивали многочисленные амулеты: зубы крокодилов, иглы дикобразов, высушенные лапы ящериц и автоматные пули. Узловатые старческие пальцы сжимали главный символ шаманской веры – толстую бамбуковую палку с человеческим черепом на конце. Как доподлинно знал Лулу, это был череп спикера местного парламента, пропавшего семь лет назад…

С достоинством поздоровавшись, Костяна без приглашения уселся напротив – он всегда пользовался такой привилегией.

– Ну, давай, Бамбучо, с чем пришел? – допив пиво, президент щелкнул пальцами адъютанту – мол, повтори.

– Ваше Высокопревосходительство, – трагическим голосом начал колдун-идеолог, – произошла огромная неприятность. Да, я знаю, что эти русские сами виноваты…

– Что ты несешь? Какие русские? – не понял Лулу.

– С контейнеровоза «Новочеркасск». Русские моряки, злостно нарушив все существующие правила международного морского судоходства, вчера ночью спровоцировали столкновение с яхтой Вашего Высокопревосходительства…

– Так это были русские? – неприятно поразился глава государства.