Топить их всех!

Хрустел мраморный щебень под ногами гостей и хозяина, беседа текла дальше.

– Еще существует проблема с российскими моряками какого-то сухогруза.

– Ужасная история, – брызнул слюной Азариас Лулу и прикрыл рот рукой. – Я сам не мог сперва поверить, что таким людям доверили управлять судном. Сперва они во всем признались, но потом адвокаты уговорили их отказаться от признаний. Якобы мои следователи выбили их угрозами. Вы же понимаете сами, эти страшные издержки демократии.

– Мы хотели бы их увидеть, убедиться, что они живы, и не более того.

Крокодилы, почуяв приближение хозяина и главного кормителя в одном лице – Азариаса Лулу, оживились.

– Какие милые, – проворковала ливийка.

– Только не подходите близко, – предупредил президент, – они очень быстрые.

Со стороны дворца послышалась тревожная скороговорка – министр внутренних дел Набука Вабанда что-то втолковывал помощнику, но потом не выдержал, оттолкнул его и заспешил к президенту.

– Ваше Высокопревосходительство! – Министр выглядел ужасно – перекошенное от страха лицо, сбившийся аксельбант. – Катастрофа! Повстанцы приближаются к столице. Войска переходят на их сторону.

– Полиция? – тревога тут же передалась и диктатору.

– Мои люди не в силах справиться с превосходящими силами. Только что инсургенты захватили международный аэропорт. Бои уже идут в десяти километрах от столицы.

– А ты убеждал меня, что все под контролем и Бамбучо дальше родной провинции не сунется. Как прав был мистер Миллер – ну почему я его не съел? – искренне засокрушался диктатор. – Мне и шеф-повар говорил, что если мясо даже сильно курящего мужчины выдержать в рассоле с добавлением карри – оно вполне съедобно.

Набука Вабанда тревожно посмотрел на гостей. Мол, ну нельзя же так откровенничать при международных инспекторах. Диктатор безнадежно махнул рукой. Власть, считай, уже ускользнула из его рук.

– Я могу начать переговоры с Бамбучо Костяна. Он, возможно, даст гарантии, если вы добровольно откажетесь от власти, – заискивающе произнес министр в надежде, что при переговорах удастся немного выторговать и себе.

– Нет! – На лице диктатора застыла гримаса злобы, он представлял, что сделает с ним колдун.

Злость требовала выхода. Азариас двумя руками ударил министра в грудь. Тот, не ожидая подобного, качнулся и полетел в питомник к крокодилам.

– За что? – кричал Набука Вабанда, пытаясь отбиться от жутких рептилий. – Я ведь служил верой и правдой! Я поубивал всех ваших врагов!

– А за то, что плохую новость принес. – Диктатор даже не моргал, не желая пропустить момент, когда министр окажется в пасти крокодила. – И, главное, не вовремя принес, – добавил он.

Сквозь крокодилье чавканье до сознания диктатора наконец пробился голос ливийки:

– Ваше Высокопревосходительство, у нас есть предложение для вас.

Утопающий хватается за соломинку, поэтому интересный ход, предложенный женщиной, показался Азариасу Лулу путем к спасению.

– …Ливия наверняка предоставит вам политическое убежище. У вас много денег, золота, алмазов, ведь вы долгие годы единолично распоряжались государственной казной.

Лулу с готовностью подтвердил, что позаимствовал из казны все, что только мог.

– …И если все это захватить с собой – можно жить хотя и не властительным, но очень богатым человеком, – вставил ливиец. – Это лучше, чем быть повешенным на фонаре вверх ногами.

– Аэропорт захвачен, дороги в глубь страны перерезаны, – бормотал Азариас Лулу.

– Но есть ваша любимая бронированная яхта – та самая… – напомнила ливийка. – Мы видели ее в порту.

Глаза диктатора засветились радостью, он готов был покинуть страну любым путем.

– Но есть одно «но», – любезно напомнил ливиец. – У вас в тюрьме находятся русские моряки. Неразумно оставлять их колдуну. Он может использовать их как козырь. А пока они будут на борту вашей яхты – вас никто не тронет.

– С Россией ссориться не захотят? – догадался сообразительный диктатор.

– Вот-вот. Они – ваш живой щит. Потом Ливия, конечно, вернет их на родину, но лишь тогда, когда получит от России гарантии, что вас не будут преследовать разные международные трибуналы, чьи полномочия, конечно же, незаконны. После смерти Милошевича камера в Гааге пока пуста. Правда, придется поделиться деньгами. Ну, скажем, инвестировать их в ливийскую экономику.

Диктатор ухватился за здравую мысль. Столица еще несколько часов оставалась ему подвластна. Он тут же вызвал начальника личной охраны и капитана, распорядился доставить все деньги, ценности на яхту, в трюм же поместить русских.

– Места для всех не хватит, – убежденно произнес капитан яхты. – Ваших жен и наложниц тоже берем?

– В Триполи других куплю, а этих можно выгнать, продать, скормить акулам, отправить на учебу в Институт Патриса Лумумбы. Главное теперь – русские заложники. Вы их там в трюме плашмя положите. Как белые работорговцы когда-то африканцев в Америку возили!

* * *