Топить в вине бушующее пламя печали

Шэн Линъюань перехватил его руку и крепко сжал пальцы. Сюань Цзи ощутил исходивший от Его Величества жар, но молодой человек не отрывал взгляда от окна. Только теперь Сюань Цзи заметил, что на улице стоял теплый солнечный день. Золотые нити очерчивали гору Бицюань, и несколько облаков неторопливо плыли по ясному голубому небу… Но несмотря на всю эту благодать, душу сковывала невероятная тоска.

Казалось, все вокруг накрыло невидимым колпаком, лишив людей возможности дышать.

— Ты помнишь… треножник неба и земли? — внезапно прошептал Шэн Линъюань.

Треножник неба и земли — огромный бронзовый сосуд, некогда стоявший на дне долины Чиюань. В древние времена в нем хранились яйца Чжу-Цюэ.

Когда-то в забытом храме Чжу-Цюэ в нем смешалась воедино кровь человеческого принца и последнего духа небес божественной птицы.

Стоило Его Величеству вспомнить о нем, как Сюань Цзи стало не по себе. Его лицо исказилось от боли, и он резко распахнул глаза. Боль вспыхивала там, куда создатели меча демона небес вбивали стальные гвозди!

— Поезжай, — ресницы Шэн Линъюаня едва заметно дрогнули, — я покажу тебе дорогу. Поезжай вперед.

И Сюань Цзи послушно выехал со станции.

— После пожара в храме Чжу-Цюэ, куда исчез треножник неба и земли и мой… Мои останки?

Слово «останки» резануло слух Шэн Линъюаня, и Его Величество заметно переменился в лице.

— Что за вздор? Язык без костей! Тебе что, неведомы запреты?

— Да у тебя слишком много запретов, ты, феодал-консерватор, — беспомощно парировал Сюань Цзи. — Хорошо, кто забрал и осквернил мое детское тело?

Шэн Линъюань замолчал.

— У нашего брата грубая кожа и толстое мясо​​​​​​​2, мы легко переносим высокие температуры. На открытом огне меня не потушить. Да и вяленым съесть тоже не удастся. Если ты, конечно, не король демонов. Человеку со слабым здоровьем такой деликатес на пользу не пойдет, — не унимался Сюань Цзи.

​​​​​​​2 皮糙肉厚 (pícāoròuhòu) — железное здоровье, богатырское здоровье (досл. кожа — грубая, мясо — толстое).

— Когда на землю обрушилось Небесное Бедствие, в десяти ли от храма выгорела вся трава. Но даже несмотря на это, неподалеку от того места ждали люди семьи Чэнь. Кто-то ведь должен был подсчитывать молнии. Когда Небесное Бедствие прекратилось, они немедленно бросились к храму, опасаясь, что кто-то другой позарится на их создание, — Шэн Линъюань слегка прищурился, вспоминая слова, что он вырвал из уст своей достопочтенной матери, вдовствующей императрицы Чэнь. — Когда люди Чэнь ворвались внутрь, все вокруг было разрушено. Я лежал на каменном алтаре, меч демона небес вошел в мой позвоночник, а прямо под алтарем, преклонив колени, стоял восемьдесят один обожженный труп. Возвышавшаяся в центре храма статуя Чжу-Цюэ обратилась в пепел, а треножник и дух небес… исчезли…

— Их украли? — осведомился Сюань Цзи.

Шэн Линъюань рассеянно покачал головой. Кто станет красть у Небесного Бедствия?

Неизвестный не взял с собой беспомощного демона небес, не взял едва созданный клинок, но… забрал тело мертвого птенца?

Какая глупость. Вдовствующая императрица Чэнь, будучи зачинщицей страшного ритуала, считала само собой разумеющимся, что треножник и дух небес Чжу-Цюэ исчезли, когда родился демон небес.

— Впереди будет перекресток. Поверни на запад… — отозвался Шэн Линъюань. Он следовал за знакомой аурой, попутно полагаясь на интуицию Сюань Цзи.

— У тебя когда-нибудь выпадали перья? — внезапно спросил он.

Сюань Цзи решил, что слово «выпадали» звучит странно и тут же принялся защищаться:

— Мои перья — вещь абстрактная. Освободившись от клинка, я принял этот вид лишь потому, что так выглядели мои предполагаемые предки. Они ненастоящие, это воплощение моей силы и моего самосознания… В общем, нет, я вовсе не линяю!

Шэн Линъюань на мгновение замолчал, а после медленно кивнул:

— О…

Похоже те перья, что он находил на своей одежде или в волосах, были частью процесса… «обретения самосознания».

Столь односложный ответ дал Сюань Цзи понять, что он сболтнул лишнего. С минуту юноша молчал, не решаясь ни признать это, ни оспорить. В конце концов он кашлянул и поспешно вернулся к вопросу, силясь загладить свою вину, как и подобает благородному господину:

— Это… Вот что. Порой я вижу, как над кем-то из моих товарищей сгущается тьма. Если ничего не сделать, этого человека постигнет неудача. Тогда я даю ему перо в качестве амулета. Если что-то случится, мое перо будет защищать его до тех пор, пока я не приду на помощь.

— То есть, перья у тебя не выпадают, ты сам их выдергиваешь, — медленно заключил Шэн Линъюань.

Сюань Цзи поспешно поправил волосы.

— Ты закончил? Тебя я перьями не засыпал!

Шэн Линъюань улыбнулся, но его взгляд остался таким же непроницаемым.

Сюань Цзи посмотрел на него через зеркало заднего вида.

— Что ты хочешь сказать? Ты находил мои перья в каком-нибудь странном месте?

Шэн Линъюань привык, что каждое его слово было на вес золота. Он лишь хмыкнул и больше ничего не сказал.