Топливо Победы. Азербайджан в годы Великой Отечественной войны (1941–1945)

Надо отметить, что администрация Российской империи достаточно чутко отнеслась к изменению в нефтяном бизнесе. До начала 1870-х годов в стране существовала государственная монополия на добычу нефти, причём государство то пыталось наладить нефтедобычу на казённых промыслах, то сдавало их в аренду частным предпринимателям. Хотя уже в 1867 г. в Тифлисе была создана межведомственная комиссия, которая пришла к выводу о необходимости ликвидации откупной системы и кардинального изменения налоговой системы в отношении нефтяной промышленности (предлагалось по примеру принятой в США практики полностью освободить от налогообложения собственно добычу сырой нефти и взимать налог только лишь с производства керосина), на практике решения этой комиссии воплощались в жизнь весьма неспешно[104]. Однако теперь, после перехода к бурению скважин и резкому росту спроса на нефть и нефтепродукты, государственная монополия была отменена, а нефтяные земли стали сдаваться в разработку конкурирующим частным компаниям с торгов. Впрочем, принятые в 1872 г. «Правила о нефтяном промысле и акцизе с фотогенного производства», решив проблему сдачи нефтеносных участков предпринимателям, одновременно существенно осложнили развитие отечественного нефтяного бизнеса непомерно высокими ставками акцизного налога. Это позволило американским предпринимателям успешно завоёвывать российский рынок керосина. Поэтому в 1875 г. в Тифлисе была создана комиссия министерства финансов с участием представителей акцизного управления керосинозаводчиков для оптимизации системы налогообложения в нефтяной отрасли[105]. Надо отметить, что к обсуждению вопроса привлекались и научные эксперты – Д. И. Менделеев и К. И. Лисенко. Впрочем, наряду с мнением специалистов-химиков и жалобами коммерсантов на засилье иностранных конкурентов, немаловажными были доводы минфина, согласно которым акциз на керосин, стесняя керосинопроизводителей, очень мало что давал бюджету. За 5 лет существования «керосинового» акциза по этой статье в казну поступило лишь 1,25 млн руб., что в масштабах империи было крайне незначительной величиной. После тщательного изучения вопроса взимание акциза с отечественного керосина было прекращено с 1 сентября 1877 года[106]. За последующие 10 лет производство керосина в Баку выросло в семь раз. Думается, этот фантастический рост был обусловлен, в том числе, и целенаправленной налоговой политикой государства, призванной интенсифицировать производство. Тем не менее спустя десять лет в Петербурге сочли, что уж теперь-то отечественная нефтяная промышленность достаточно окрепла, чтобы её можно было бы вновь обременить акцизом. Поэтому с 15 января 1888 г. были введены в действие «Правила об обложении акцизом осветительных нефтяных продуктов». С некоторыми изменениями эти «правила» просуществовали до 1917 года[107]. Надо отметить, что на этот раз «керосиновые»[108] акцизы играли куда более весомую роль в государственных доходах – только в первый год своего существования они обеспечили казне дополнительно 8 млн рублей, а в 1898 г. их сумма составила уже 20 млн рублей[109]. Впрочем, это была не последняя законодательная новация в нефтяном деле. В 1892 г., правильно оценив значение нефтяной промышленности для экономики страны в целом, царская администрация существенно расширила площадь земель, которые потенциально могли быть привлечены к нефтеразработкам, и приняла новые «Правила о нефтяном промысле», согласно которым казённые нефтеносные земли, находившиеся на тот момент в пользовании бывших государственных крестьян, изымались за определённое вознаграждение и также включались в сферу нефтяного бизнеса на общих основаниях[110]. Одновременно был изменён и порядок приобретения вообще всех нефтеносных участков. Теперь торги на государственные нефтеносные земли проводились за попудную плату, которая выплачивалась предпринимателями, исходя из объёма полученной с участка нефти[111]. Наконец, 14 мая 1900 г. были приняты «Правила об отдаче в разведку и добычу нефти без торгов заведомо нефтеносных земель», а 12 июня того же года – закон о порядке сдачи с торгов нефтеносных участков. Эти два документа регулировали сроки сдачи участков, величину пошлины и срок её внесения и другие вопросы эксплуатации нефтеносных земель[112]. Как видим, государственные инстанции Российской империи постоянно держали руку на пульсе нефтяной индустрии, стараясь различным законодательным инструментарием содействовать её интенсивному росту. В результате Апшеронский полуостров (а практически вся нефтедобыча Российской империи долгое время была сосредоточена именно в этом регионе) пережил грандиозный бум предпринимательской активности. Однако в дальнейшем, в силу ряда причин, отношение правительственных инстанций к апшеронской нефти начинает меняться. Фактически последние торги, на которых распределялись нефтеносные земли для перспективного бурения, прошли в 1900 г. Результаты торгов 1903 и 1906 годов Сенат так и не утвердил, требуя разработки нового закона о торгах. Между тем, после известного манифеста 17 октября 1905 г. принятие любого нового закона требовало его обсуждения и одобрения в Государственной думе. Наконец законопроект о новом порядке торгов нефтеносными землями поступил в думу в 1910 г., а в 1912 г. был утверждён. Разумеется, в отсутствие утверждённого закона всё это время торги нефтеносными участками не производились. В 1913 г. были проведены торги уже по новым правилам, но Сенат их вновь не утвердил. В результате за период 1900-1911 гг. площадь всех эксплуатируемых на нефтепромыслах земель возросла менее чем на 10 %[113]. А. А. Иголкин, посвятивший изучению этих сюжетов несколько работ, считал, что корень столь странного подхода российского правительства к регулированию нефтяного бизнеса крылся в лоббировании интересов предпринимателей, связанных с угледобычей, и в первую очередь – с угольными воротилами Донбасса. Ключевую роль в этом регионе играл синдикат «Продуголь», за спиной которого стояли влиятельные французские коммерсанты и банкиры. С учётом того, что Россия на тот момент была крайне заинтересована во французских кредитах, видимо, в правительстве были вынуждены идти навстречу притязаниям эмиссаров «Продугля» и тормозить развитие конкурирующей отрасли промышленности. Так как этот вопрос, вообще говоря, выходит за пределы предмета нашего исследования и уводит нас далеко от Апшерона в недра большой политики, мы ограничимся лишь упоминанием этой версии, не вдаваясь в её обсуждение.