Тополь стремительный (сборник)

Он повернул какой-то рычажок на мраморной доске, и в стене против нас открылось круглое отверстие, нечто вроде иллюминатора. Я заглянул внутрь и увидел за выпуклыми стеклами довольно просторную, очень плохо освещенную комнату, без дверей и без окон, но зато со сплошными зеркалами во всю стену. В комнате было несколько пальм в кадках, полки с коллекциями, небольшая, очень изящная антилопа с тонкой мордочкой и подвижными ушами, и, даже, аллигатор в железной клетке. Из-за зеркала я не сразу сумел разобраться, потому что все предметы удваивались. Казалось, что перед нами не одна антилопа, а две и обе они одновременно поднимали голову, переступали ногами или вытягивали шею.

Внезапно антилопа (и ее отражение) насторожилась, понюхала воздух и заметалась по комнате. Потом животное остановилось, прижавшись в угол, и только тут, перехватив ее взгляд, я заметил, что пугало ее. В верхнем углу из небольшой трубки, похожей на дуло ружья, стру?й бил пар. В несколько минут вся комната заполнилась паром, сначала в нем утонул аллигатор, затем антилопа, потом пальмы и полки.

— Вот всегда так, — с возмущением воскликнул Стоун. — Самый важный момент в тумане.

— Пробуете ядовитые газы? — опросил я с отвращением.

Стоун отмахнулся.

— Что вы? Какие там ядовитые? Безвреднейший водород.

Некоторое время спустя туман прояснился. На этот раз опытная комната выглядела совсем иначе. Зеркало запотело, пол покрылся тонким слоем матовой изморози. Пальмы поникли, аллигатор спал, свернувшись в клубок, как собака, только антилопа судорожно прыгала по комнате, по временам останавливаясь и опуская голову, как будто сон одолевал ее.

— Сто десять градусов! — воскликнул Стоун, указывая на стену, где висел огромный термометр неизвестной мне конструкции. Светящаяся стрелка стояла возле 110, даже 112. Нет, уже 113. Температура все время опускалась.

Теперь мне стало понятно все. Корпус В был грандиозной лабораторией по изучению холода. В электролитном цехе добывали водород из воды. Гигантские резервуары, которые мы рассчитывали, предназначались для хранения газа. В компрессорной газ сжимался, а в машинной, вероятно, превращался в жидкость. Ледяной газ вдувался в зеркальную комнату. Но, зачем? Чтобы простудить аллигатора?

— Любопытно, сколько она выдержит, — бормотал Стоун, глядя на прыжки антилопы. — Очевидно, нужно некоторое время, чтобы заморозить ее.

Снова поднялся туман, на этот раз ненадолго, а когда он осел, антилопа лежала без движения поперек желоба, по которому стекала очень светлая, почти совершенно прозрачная жидкость.

— Жидкий воздух! — догадался я. — Стоун молчаливым кивком подтвердил мое предположение…

Но тут же возникло новое невиданное явление. Верхняя часть лаборатории осветилась. Через всю комнату от края до края протянулись оранжевые, голубые и темно-фиолетовые лучи. Цвет их менялся ежесекундно, лучи сплетались, вспыхивали, вращались. Временами казалось, как будто под потолком подвешен сине-оранжевый занавес, и складки прозрачной материи колышутся на ветру.

— Небольшое северное сияние, — пояснил невозмутимый Стоун. — Над жидким воздухом образовался вакуум. Когда мы даем ток, комната превращается в газовую лампу.

Внимательно глядя в иллюминатор, он начал нажимать разноцветные кнопки одну за другой, и опытная камера ожила — от потолка ее отделились странной формы крюки, щипцы и подвески… Металлические пальцы стали шарить по полу, вынося из жидкого воздуха ящики, кадки с пальмами и сосуды… (видимо, внизу были расставлены разнообразные вещества, на которых испытывалось действие холода)… Один из крюков зацепил мертвую антилопу, но, не удержав, уронил ее, и антилопа, упав на бетонный пол, разбилась на куски, как стеклянная, голова отскочила в сторону, тонкие ноги разлетелись осколками.

Больше я ничего не видел, потому что Стоун выключил цветное сияние, и, закрыв иллюминатор, обернулся ко мне:

— Такова наша опытная лаборатория, — сказал он. — Ее нужно усовершенствовать и расширить… Давайте посмотрим размеры по чертежу.

Записывая цифры и проставляя их на светокопии под диктовку Стоуна, я все время думал: "Зачем это все нужно? Сначала мне пришло в голову самое простое объяснение. У мистера Чилла — нашего шефа — величайшие в Америке бойни. Ему принадлежат горы колбас, грудинки, мясных консервов, фарша, котлет, паштетов, тушенки, бульонных кубиков. Говяжий король мистер Чилл — основной заказчик холода. Чтобы доставить вырезку, филе, грудинку и ливер Чилла во все 48 штатов и 16 маршаллизованных стран голодной Европы, нужны тысячи вагонов, сотни пароходов-рефрижираторов, сотни портовых холодильников на всех берегах Атлантики и Тихого океана. Наш шеф не только говяжий король, он король мороза, и понятно, если его лаборатории изучают холод".