Тополиный пух

- Дааа, - грустно улыбнулся Воскресенский и покачал головой. - Я еще в лужу вляпался, помню. Там прямо у остановки была.

- Это когда мы трамвая ждали?

- Да. Они ведь ходили редко. А ты была в шляпке. Моей любимой.

- В сиреневой? - засмеялась Воскресенская.

- Да... страшно подумать! Сорок лет назад. И так же пух летел, и люди встречались, шутили, целовались... А пух все такой же. Поразительно!

- А как быстро все промелькнуло.

- Да. И главное, как много сделано, а кажется - ничего...

- Ну, это ты слишком. Ничего! Дай бог каждому так - ничего.

Профессор вздохнул:

- Ну, Валечка, это все относительно... относительно...

Валентина Викторовна ласково смотрела на него.

Профессор потрогал усы:

- Тополиный пух... тополиный пух...

- Да... тополиный пух... - тихо прошептала Воскресенская.

Константин Филиппыч побледнел, сжал кулаки:

- Какая ты сволочь... сука...

Жена недоумевающе открыла рот.

- Сволочь!

Профессор неуклюже размахнулся и ударил Валентину Викторовну кулаком по лицу.

Ахнув, она повалилась на пол.

- Сволочь! Мразь! Курва проклятая! - шипел побелевший профессор.

- Костя... Костя... - испуганно прошептала Воскресенская.

Трясясь, он надвинулся на нее и стал бить ногами:

- Мразь! Мразь! Мразь!

Воскресенская пронзительно закричала.

Профессор схватил стул и с силой пустил его в трюмо.

Куски зеркала посыпались на пол.

- Курва... сволочь...

Он плюнул в окровавленное лицо жены, но плевок застрял в бороде.

Воскресенская продолжала пронзительно кричать.

Константин Филиппыч выбежал в коридор, трясущимися руками открыл дверь и бросился вниз по широкой лестнице.

Внизу в подъезде ему попался восьмилетний сосед. Профессор наотмашь ударил его рукой по веснушчатому лицу и выбежал во двор.