Тополиный пух

Джимми, вероятно, был уже полностью проинструктирован и, усадив гостя в новенький серебристого цвета «форд», привез Турецкого не в один из многочисленных центральных отелей, а на относительно тихую и неширокую зеленую улицу, мощенную булыжником, по которому успокоительно шуршали колеса машины. С обеих сторон улицы, за разнообразными оградами, но одинаковыми зелеными лужайками с невысокими ровными шпалерами стриженых кустов, между купами высоких зеленых деревьев располагались ослепительно белые на солнце виллы. К полукруглому фасаду одной из этих вилл, окруженной низкой кованой оградой, и подъехал автомобиль.

Турецкий вышел и огляделся. В облике этого дома виделось ему нечто типично американское, несколько патриархальное, словно перенесенное из фильмов о временах Гражданской войны между Севером и Югом, но и очень напоминавшее дворянские российские усадьбы тургеневских бабушек и дедушек. Этакое милое, тщательно подновляемое прошлое, вызывающее в душе мягкое и ностальгическое наслаждение покоем. Александр Борисович даже удивился той гамме чувств, которую вызвала у него эта картина.

Между тем Джимми, подхватив сумку гостя, пригласил его пройти в двери, которые услужливо отворила пожилая афроамериканка, как давно уже усвоил Александр Борисович, и никак не иначе, никаких тебе негров и негритянок. Джимми немедленно представил его в качестве гостя миссис Вильсон. Женщина, решил Турецкий, наверное, была домоправительницей у Кэт и о нем уже знала. Александр Борисович с удовольствием пожал ей руку, выяснив, что может обращаться к ней как к мисс Кларе Джексон. И тут была непонятная игра — ведь Клара — это, кажется, что-то светлое? Но это — у французов. Им-то все можно, а здесь разве что на контрасте? Впрочем, тоже неплохо…

Его проводили в прохладную светлую комнату, с широким окном на лужайку и высоким потолком. Едва слышно работал кондиционер — оттого и дышалось легко. Женщина показала ему, где находятся туалет с ванной, и предложила располагаться. Миссис Вильсон, сказала она, должна появиться к ланчу, то есть фактически в ближайшие час-полтора. И ушла. Джимми тоже раскланялся, заявив, что появится позже, чтобы выяснить программу пребывания мистера Турецки и узнать, какую помощь ему надо будет оказать.

Объяснять сейчас помощнику заместителя генерального прокурора Соединенных Штатов свою нужду, которая и занесла его, Турецкого, на Американский континент, он не стал. Раз уж «подружка Кэт» так обставила сам факт его прибытия сюда, значит, на то у нее были свои причины. Или это — просто удачный повод увидеть наконец вблизи, рядом с собой, «любимого Сашью», — а ведь их нежной дружбе, пожалуй, скоро исполнится десять лет, не меньше! Ну да, если считать со дня их первого знакомства в «Файв левел»…

В ожидании ланча и, соответственно, встречи с Кэтрин Турецкий снял свой официальный костюм и надел легкие светлые брюки и ковбойку в веселенькую клетку, после чего почувствовал себя окончательно свободно и по-домашнему. А чтобы не сидеть без дела, решил пройтись по небольшому парку, окружавшему дом.

Было приятно медленно вышагивать по узким, утрамбованным хрустящим песком дорожкам, прислушиваться к негромкому, ровному гулу города, представлявшего огромный, грохочущий суматошной жизнью мегаполис, но умевшего дарить и такие вот укромные уголки покоя, вдыхать аромат незнакомых цветов.

Турецкий посмотрел под ноги и вдруг с тихим ужасом обнаружил у обочины дорожки пыльные такие, серые валики пуха. Снова тополь, будь он проклят! И тут этот цветущий тополь! Но, внимательно оглядевшись снова, Александр Борисович с несказанным облегчением обнаружил, что его страх оказался напрасным. Тополя, конечно, были, но их ловко обрезали, обстригли, и теперь эти причудливые, окутанные шелестящей зеленью уроды не грозили ему цветением. Однако откуда тогда взялся этот пух? Не с Луны же прилетел?