Тополиный пух

Перед Александром стояла нелегкая задача — сделать девушку не любовницей, а доверенной соучастницей мелкого преступления. По ее же представлениям, видимо, одно ничуть не мешало другому. Во всяком случае, после того, что ей рассказал Турецкий и объяснил, в чем он видит ее помощь, она загорелась. А может, у нее вдруг возникла мысль, что именно таким вот образом она отомстит им всем за то унижение, которое, по ее словам, испытала однажды в их обществе. Что за унижение? Ах, ну да, «скукота, короче, блин». Турецкий не мог утверждать, что слова расставлены именно в том порядке, как у Оксаны, но не суть важно. Достаточно того, что она оказалась девушкой памятливой и мстительной и будет, как в известном старом анекдоте, мстить и мстить, без отдыха и остановки.

Что от нее требовалось? Всего ничего, украсть у главного редактора ключи от квартиры Липского. Турецкий недаром внимательно слушал рассказы обеих консьержек, запоминал, кто приходит, когда, как часты эти визиты, много ли народу и так далее. Выяснил, что у каждого свои ключи, после чего дверь открывается и снимается с сигнализации. Как это делается, тоже его учить было не надо. Обычно это осуществляется с помощью телефона. Человек вскрывает дверь, запирает, звонит в отдел охраны и называет себя или пароль. Так у нормальных людей. То же самое происходит перед уходом. И вряд ли у Липского как-то иначе.

Но, чтобы не проколоться на мелочи, Турецкий заехал снова в ОВД и, вытащив наружу Ваню Мурашова, честно объяснил, зачем ему нужно проникнуть в квартиру, находящуюся на охране. И Ваня не мог, конечно, отказать в просьбе другу самого Грязнова. Он сходил в отдел вневедомственной охраны и у девушек, дежуривших на пульте, ссылаясь на собственную служебную необходимость, выяснил, какая система охраны оборудована у названного им клиента. Ну, кто из них откажет такому симпатичному Ване? Оказалось, что в доме, который его интересовал, у всех, кто ставил когда-то свои квартиры на охрану, до сих пор применяется довольно старая телефонная система с индивидуальными паролями. А у того, кем интересовался Ванечка, был смешной пароль — «Кочерыжка». Вот такое слово. Что имел в виду Лев Зиновьевич, взявший его себе, оставалось только догадываться.

Итак, дело оставалось лишь за ключами, потому что вскрывать дверь, а потом и закрывать с помощью отмычек не хотелось. Следов не надо было оставлять. Ключи же Эдя вряд ли таскал на общей связке. Они должны быть отдельно, иметь какое-то наводящее обозначение и лежать либо в рабочем столе, либо в сейфе.

Если предположение Турецкого имело под собой почву, то своим тайным пристрастиям главный редактор мог дать выход лишь у Липского, ибо, по словам Оксаны, имел семью. Точнее, жил с родителями. Что также говорило в пользу соображений Александра Борисовича.

Далее, если друзья Липского не стеснялись включать свет во всей квартире, значит, у них была между собой определенная договоренность, кто и когда может посетить жилплощадь. Вчера кто-то там был. То есть не кто-то, а главный редактор, которого узнали тетки по описанию Турецкого. Значит, сегодня он отдыхает и ключей не хватится, если они на вечерок у него исчезнут. Что и требовалось. И еще оставалось надеяться на сообразительность Оксаны.

Наконец, последний, с кем, встретился Турецкий, был один из сыщиков Дениса Грязнова — Коля Щербак. У них там между собой был установлен своеобразный профессиональный подход к делу. На Демидова с Головановым ложились силовые операции. Автомобилями чаще других занимался Филипп Агеев, а со всякой хитрой техникой предпочитал возиться Щербак. Хотя каждый из них вполне мог заменить друг друга. Но Демидыча тетки уже знали, а Щербак был для них человеком новым.

Словом, ближе к концу дня, когда Турецкий, не желая впутывать Грязнова в свою операцию, не имеющую оснований быть вписанной в реестр под названием «Чистые руки», покинул здание Генеральной прокуратуры и уселся в свой автомобиль, раздался первый звонок.

Обрадованная доверием, Оксана доложила о выполнении своей части задания. Ключи были у нее. И девушка торопилась поведать, как это все происходило.

Но Турецкий сказал, что сам заедет за ней и тогда она подробно расскажет, но ни минутой раньше.

Затем он позвонил Щербаку и сказал, что будет на условленном месте примерно в половине десятого вечера. Пусть немного стемнеет. Что придется там делать, Николай уже знал и приготовил все необходимое для приведения в действие ряда спецэффектов.

И дальнейшие события разворачивались следующим образом.