Читаем Топологии Миров Крапивина полностью

Сборник «Победители». Не стоит орать сразу: «Да это же «Каравелла», и всё тут!»… Тем более, что «Звёзды под дождём» и «Лерка» никаким боком не относятся к «Каравелле» (Если, разумеется, не считать звучащих в «Лерке» Каравелловских песен). И, если посмотреть подробнее, то по духу своему «Гвозди» ближе к «Тени Каравеллы» и «Сказкам Севки Глущенко», «Звёзды под дождём» — к «Оранжевому портрету с крапинками», «Лерка» — тут вообще трудно с чем-то сравнить, что-то неуловимое, роднящее с десятком иных книг Владислава Петровича — и вместе с тем ничего конкретного… Пожалуй, ближе всего к «Лерке» будет «Оруженосец Кашка»…

Цикл «Флаг отхода» — полностью врос в Шестую Бастионную, как я уже показал выше.

Далее, начиная с «Белого щенка…» и ниже — увы, не могу обсуждать и расписывать связи, поскольку большую часть перечисленных там рассказов и повестей мне так и не удалось ни найти, ни прочитать. Исключения составляют только сценарии, но в них я привёл соответствия ещё в самом списке…

Есть, конечно же, надежда, что читатели этой статьи помогут мне найти недостающее, или я смогу сам отследить все имеющиеся здесь связи. Пока же — хочу только обратиться к тем, кто начал составлять подробнейшие списки героев, географических мест и названий кораблей, планет и т. д. в книгах Владислава Петровича: как вы, наверное, уже убедились, это не «тупое эстетство» и не «создание бесполезной информации», а создание новой Грани в Топологиях, нового Топологического Пространства, если угодно. Ведь и Безлюдные Пространства возникают не сразу: сперва накапливаются определённые факторы, свойства, затем их количество превышает критическую массу — и уже скачком переходит в качество — в новое состояние материи, в новую форму существования мира!

И сперва удивляешься общей стройной картине, а затем уже её бытовые мелочи начинают подсказывать тебе кое-что из не сказанного прямо в книгах.

Так что не упускайте в этих списках даже случайных имён, мелькнувших всего один раз в воспоминаниях кого из героев: потом и это имя окажется не случайным…

Надумаете ВСЕРЬЁЗ составлять эти списки — буду рад их прочитать и в «Той Стороне…», и в личном письме… Ведь и я не идеал, может, и я что пропустил в своих исследованиях…

<p>Глава 3</p><p>Строение Великого Кристалла</p>

Система Параллельных миров, Отражения (Тени) между Амбером и Хаосом, Чёрные Зеркала Пространств, Великий Кристалл… Названий у данной пространственной структуры множество, но если подойти к описаниям данного объекта с научной точки зрения, то вычленяются в различных описаниях общие элементы, зачастую дополняющие друг друга. И, разумеется, возникает желание всё это систематизировать и уточнить с точки зрения математики.

Тем же, кто ждёт здесь только цитирования и растулмачивания фрагментов из книг Крапивина, советуем пропустить эту главу и сразу же перейти к следующей. Потому что здесь будет очень много дополнительных теорий и математических построений.

Кристалл… Для тех, кто хочет узнать «Почему эта штука работает» и почему она работает именно так, а не иначе — мы и попытаемся кое-что разъяснить в этой главе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Михаила Булгакова
Этика Михаила Булгакова

Книга Александра Зеркалова посвящена этическим установкам в творчестве Булгакова, которые рассматриваются в свете литературных, политических и бытовых реалий 1937 года, когда шла работа над последней редакцией «Мастера и Маргариты».«После гекатомб 1937 года все советские писатели, в сущности, писали один общий роман: в этическом плане их произведения неразличимо походили друг на друга. Роман Булгакова – удивительное исключение», – пишет Зеркалов. По Зеркалову, булгаковский «роман о дьяволе» – это своеобразная шарада, отгадки к которой находятся как в социальном контексте 30-х годов прошлого века, так и в литературных источниках знаменитого произведения. Поэтому значительное внимание уделено сравнительному анализу «Мастера и Маргариты» и его источников – прежде всего, «Фауста» Гете. Книга Александра Зеркалова строго научна. Обширная эрудиция позволяет автору свободно ориентироваться в исторических и теологических трудах, изданных в разных странах. В то же время книга написана доступным языком и рассчитана на широкий круг читателей.

Александр Исаакович Мирер

Публицистика / Документальное