Топор богомола

Я заглядываю в интернет и обнаруживаю, что частная клиника, где был назначен прием, все еще работает. У меня возникает такое чувство, что, если я позвоню ни с того ни с сего и спрошу: «Извините, помните ли вы пациента по фамилии Миякэ, который был записан к вам десять лет назад и не пришел?» – они подумают, что я какой-то сумасшедший.

Я день за днем прокручиваю это в голове снова и снова, не зная, как мне поступить, пока не обнаруживаю, что стою перед кабинетом врача. Этот день я решил посвятить разъездам по делам. Если быть точным, то я отправился по делам, спланировав свой маршрут таким образом, чтобы оказаться поблизости от частной клиники. Я нашел их табличку в списке арендаторов в офисном здании. Третий этаж, угловой офис. Название клиники на двери совпадает с названием на карточке с напоминанием о приеме. Имя врача тоже. «ВНУТРЕННИЕ БОЛЕЗНИ И КАРДИОЛОГИЯ». Зачем папе понадобилось обращаться к врачу?

Нет, на самом деле гораздо более важный вопрос заключается в том, зачем ему понадобилось обращаться именно к этому врачу?

Клиника нашего семейного доктора находилась неподалеку от нашего дома. Сначала я подумал, что, возможно, папе было легко добираться сюда с работы, но это место также находилось довольно далеко от офиса его канцелярской компании. Так, может быть, у него была какая-то специфическая болезнь, из-за которой ему нужно было приехать именно сюда? Но, насколько я могу судить, это самая обычная частная практика местного врача…

Так почему же папа оказался здесь?

Может быть, он был как-то связан с этой клиникой по работе? Он ведь занимался продажами в компании, специализирующейся на канцелярских товарах, и можно предположить, что они поставляли какие-то товары в эту частную клинику, а папа отвечал за счета. Возможно, ему нужно было что-то уточнить или проверить, и он спланировал свой визит, попросив выдать ему карточку с напоминанием…

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – раздается за моей спиной.

Я поворачиваюсь на голос и вижу перед собой женщину в белом халате – на самом деле он нежно-розовый; должно быть, это одна из медсестер клиники. На вид она примерно маминого возраста. Стоит прямо, осанка у нее хорошая. По-видимому, она выходила из клиники по каким-то делам и теперь возвращается на свое рабочее место.

– А, н-нет, – говорю я сначала, но тотчас понимаю, что ничего не добьюсь, если не скажу прямо, по какому вопросу пришел. – Эм-м… на самом деле я думаю, что мой отец, возможно, был пациентом в этой клинике десять лет назад…

Я ожидал, что подобное заявление покажется странным, но она выглядит совершенно невозмутимой.

– Вот как. И как же его звали?

Услышав такой спокойный ответ, я почему-то начинаю нервничать.

– Но, понимаете, это было десять лет назад…

– Я работала здесь десять лет назад. – Ее голос четкий и ясный, даже немного холодный. – У меня очень хорошая память.

Мне на ум приходят слова: «медсестра-андроид».

Должно быть, после этого я протянул ей карточку с напоминанием о записи на прием, потому что она произносит:

– А, господин Миякэ… Я хорошо его помню. – На ее лице нет никаких признаков узнавания, но она, вероятно, не лжет. Да и зачем бы ей это делать?

– Так вот, я хотел узнать о своем отце…

– Узнать? А вы не знали?

– Недавно я наткнулся на эту карточку-напоминание из вашей клиники. Дело в том, что дата на обороте…

– Да, там указана дата осмотра у доктора. Сейчас у нас более прочные карточки.

– Эта дата – следующий день после смерти моего отца.

Она пристально на меня смотрит. У меня такое ощущение, что ее немигающие глаза просвечивают меня насквозь рентгеновскими лучами.

– Он покончил с собой, – говорю ей я.

Неприятно, должно быть, услышать подобное, но у меня такое ощущение, что эту женщину мало что может встревожить.

– И мне очень хотелось бы выяснить, чем он мог быть болен.

– Он покончил с собой потому, что был болен?

– Я даже этого не знаю.

Медсестра смотрит на меня, потом на карточку, потом снова на меня.

– Не могли бы вы немного подождать здесь, пожалуйста?

Сказав это, она уходит в кабинет. Я остаюсь там и жду, как ребенок, которому велели сидеть смирно.

* * *

– Миякэ-сан? Это было десять лет назад, так что я не могу сказать, что хорошо его помню, но да, у меня есть кое-какие воспоминания.

Врачу, который сидит напротив меня, с одинаковым успехом может быть и пятьдесят, и семьдесят лет. Его коротко подстриженные волосы совершенно белые, на лице нет ни характерных для возраста припухлостей, ни складок, ни проступающих сеточек сосудов, а морщины выглядят так, словно они появились не от времени, а скорее были вырезаны на нем. У него острый пронизывающий взгляд и прямая, как шомпол, спина. Единственное, что кажется в нем расслабленным и спокойным, – это его голос. От него, как и от медсестры, возникает такое ощущение, будто он робот.