Топор для шлифовки (ЛП)

— Я думаю, он просто понял это. Может быть, она стала слишком много хихикать про себя, или менять разные прически, или покупать много новых платьев. Знаете, как бывает с дамой, когда она начинает изменять. Она хочет рассказать, но не может, поэтому у нее есть масса способов донести эту мысль до мужа, который, как она думает, не сможет понять всей картины. Но Джо смышленый.

— Он знал, кто этот человек?

— Он не догадался зайти так далеко.

— Но вы это знали?

— Конечно. — Он ковырялся в передних зубах, смотрел на большой палец. — Ирма знала, что Джо хочет прихлопнуть ее. Месяц назад. Как и я. Так ее звали. Ирма.

— Продолжайте.

Он сказал:

— Она знала, что ходит по лезвию бритвы, и я это знал. Это случилось месяц назад. Я пришел домой с работы, Джо и Ирма были на кухне. У Джо был нож, он зажал Ирму в угол и приставил нож к ее шее. Думаю, если бы он не услышал, что я вхожу, он бы сделал это с ней прямо тогда. Но он услышал меня, отступил и положил нож на водосточную трубу. Он немного замялся, посмеялся и сказал что-то, как будто играл с ней в игру. Но это было не так. Он поднялся наверх за своей шляпой и пошел гулять. Он вернулся домой только в два-три часа ночи.

— А дальше?

— Думаю это было чем-то вроде последнего предупреждения. Ирма тоже понимала это.

Я задумалась. Ладони моих рук были слишком сухими. Мозг обрабатывал полученную информацию. Через некоторое время я спросил, симпатичная ли эта Ирма.

Тяжелые плечи Эберта подергивались безразлично.

— Неплохая. Стильная, высокая.

— Это единственный раз, когда он пытался убить ее?

— Я как раз собирался рассказать вам, — откликнулся Эберт. — Примерно неделю назад, ночью, я спустился вниз, чтобы пойти на шоу. Джо и Ирма были в передней комнате. Ирма лежала на кровати, а Джо держал руки на ее горле и душил ее. Ее лицо стало синим, а глаза выкатились на дюйм. Когда он увидел, что я смотрю, он притворился, что делает ей массаж. Массаж. Понимаете? А потом он отпустил ее как ни в чем не бывало. Похлопал по плечу.

Затем он сделал паузу и задумчиво посмотрел на свои мускулистые руки.

— Это было вчера, когда он купил топор.

— Вчера? Уверены?

— Конечно. Вчера была суббота. Мы с Джо не работаем в субботу. Джо пошел утром и принес этот топор. Он принес его и показал мне. Хороший топор с двойным лезвием. Я снимаю комнату на втором этаже, и Джо принес топор туда, а потом спустил его в подвал, чтобы наточить. Мы могли слышать его весь день, когда он работал на точильном камне. Должно быть, он сделал его хорошим и остро заточенным. Это заняло у него достаточно много времени.

Я спросил, только потому, что не мог придумать, что еще сказать:

— Он, должно быть, ударил ее этим тридцать раз.

— Да, не меньше.

Я ждал.

Эберт потер переносицу и продолжил:

— Я думаю, что знаю, почему он купил его.

Я прошептал, что догадаться, наверное, нетрудно. Я взял свой носовой платок, вытер лицо, руки и положил платок обратно в карман. Я спросил, знает ли он что-нибудь еще.

— Больше ничего.

Он полировал свои тапочки, сначала один, потом другой, о задники штанин. Он наклонился и критически осмотрел их. Это были старые тапочки, испачканные белыми пятнами от зубной пасты и сильно потертые об ковер.

Он вдруг заговорил:

— Вчера вечером, наверное, чуть позже одиннадцати, Ирма пришла ко мне в комнату. Она плакала, дрожала и была так сильно напугана, что я едва мог понять, что она пытается мне сказать. Она сказала, что у Джо есть топор, он наточил его и собирается зарубить ее им. Она хотела, чтобы я что-то сделал. Она пришла прямо туда, где я лежал в постели, и сказала мне чтобы я был мужиком. Я не знаю, где был Джо. Может, все еще в подвале. Я сказал ей, чтобы она не волновалась, потому что Джо ничего с ней не сделает, пока я в доме. Он бы и не сделал. Джо не такой уж и смелый.

Я встал, и долго не мог ничего сказать из-за подступившего к горлу комка:

— Но вы вышли. Вы встали, оделись и ушли из дома.

Эберт пошевелил своими большими плечами.

— Конечно. Как я и сказал вашим коллегам.

Никто из нас не говорил долгое время. Минуту. У меня болел живот. Мои руки дрожали, и мне хотелось выпить чего-нибудь крепкого. Но вместо этого я достал из брюк помятую пачку сигарет. Я предложил ему закурить. Он вытащил одну из пачки, небрежно покатал ее между толстыми пальцами. Я дал ему спичку. Я произнес:

— Конечно, если бы вы остались, он мог бы убить и вас.

— Это уже не важно, — заключил Эберт. Он глубоко затянулся сигаретой и откинулся на спинку раскладушки, выпуская дым из уголков рта.

— Кроме того, — добавил он, — я чертовски устал от истерик Ирмы и просто хотел тишины.

Тогда он улыбнулся.