Топор отмщения

Он выговаривал слова так четко, будто приносил клятву при вступлении в должность.

— Давно вы здесь живете?

— Пять лет.

— Кому принадлежит этот дом?

— Дяде Руфусу.

— Он оставил большое наследство?

— Я не знаю, — ответил он почти враждебно. — Мне очень мало известно о его финансовых делах. Я всегда полагал, что он достаточно обеспечен.

— Вы работаете?

— В настоящее время я не работаю, в том смысле, что у меня нет постоянного места. Я провожу исследования, собираю материал для исторического романа.

— Вы уже что-нибудь опубликовали?

— Не думаю, что это должно вас интересовать, — покраснев, сказал он.

— Я думал, что лишнее упоминание об этом вам не помешает, вот и все.

— Идея написания исторической новеллы очень нравилась дяде Руфусу.

— Он ее финансировал?

На минуту он отвел взгляд, потом посмотрел прямо на меня. У него были красные, беспокойные глаза человека, который чего-то боится.

— Да, — сказал он, — но, полагаю, теперь мне придется это бросить.

— О чем в общих чертах ваш роман?

— О береговой охране.

— А при чем здесь история?

— Речь идет о тех временах, — он немного оживился, — когда Сан-Франциско был настоящим портом и в его гавань заходили корабли из всех стран мира, проходили через Золотые Ворота. Эти времена давно прошли, но могут вернуться вновь, и тогда американские торговые корабли начнут плавать в американских водах, а стоя где-нибудь на берегу, можно будет увидеть дымки на горизонте.

— Хорошо звучит, — прервал я его. — Ваш дядя не был женат?

— Нет.

— Есть еще родственники?

— Насколько я знаю, нет.

— Он оставил завещание?

— Послушайте, мистер…

— Лэм.

— Послушайте, мистер Лэм, по-моему, этот вопрос неуместен. Могу я узнать, из какой вы газеты?

— Ни из какой. — Что?

— Ни из какой.

— Я так понял, что вы собираете материал для печати.

— Я детектив.

— О! — только и воскликнул он.

— Когда вы впервые об этом услышали,?

— О смерти моего дядюшки?

— Да.

— Вскоре после того, как было найдено тело, мне об этом сообщили и попросили прийти туда, в ту квартиру, где нашли его тело.

— У вас здесь очень симпатично, — заметил я.

— Да, мне тоже нравится. Я много раз говорил дядюшке, что мог бы жить в квартире поменьше, но он настаивал, чтобы я оставался здесь. Она довольно хорошо спланирована — это две квартиры, объединенные в одну. — Высморкавшись в большой платок, он внезапно обратился ко мне: — Мне что-то попало в глаз. Извините, я сейчас.

Намочив конец сложенного платка, он подошел к зеркалу, оттянул вниз веко правого глаза и стал его протирать.

— Давайте я помогу вам, — предложил я.

Он согласился и поморгал правым глазом. Мне сразу удалось заметить коричневатую соринку и тут же вытащить ее. Он поблагодарил, и мы вернулись в наши кресла.

— У вас есть какие-нибудь догадки о том, как это случилось? — спросил он.

— Я не из полиции, — объяснил я. — Я частный детектив.

— Частный детектив?

— Да.

— Могу я поинтересоваться, кто вас нанял, в чем ваш интерес в этом деле, почему… — Он остановился и посмотрел на меня.

— Мой интерес имеет лишь косвенное отношение к этому делу. Я полагаю, ваш дядя намеревался продать «Стенберри-Билдинг».

— Думаю, что да.

— Он что-либо говорил вам об этом?

— Только в общих чертах. Я лишь знал, что этот вопрос обсуждался.

— Вы не знаете, какова была цена?

— Нет, не знаю. Но даже если бы и знал, то не вижу причин вам об этом сообщать. И вообще говоря, мистер Лэм, я полагаю, что вы слишком любопытны в своем расследовании.

— Сколько лет было вашему дядюшке?

— Пятьдесят три.

— Он когда-нибудь был женат?

— Да.

— Вдовец?

— Нет, они развелись.

— Давно?

— Около двух лет назад, я полагаю.

— Вы знали его жену?

— Конечно.

— Где она сейчас?

— Этого я не знаю.

— Это она подала на развод или он?

— Она.

— Было соглашение о разделе имущества?

— Полагаю, что да. На самом деле, мистер Лэм, это заходит слишком далеко, вы не находите?

— Вы рассказали полиции больше, чем мне?

— Не думаю, чтобы я рассказал им так много. Ваши вопросы весьма… весьма личные.

— Извините. Видите ли… — Тут я поперхнулся на середине фразы, закашлялся и еле выдавил: — В ванную, скорее!

Он бросился открывать дверь. Я, шатаясь, пошел за ним. Он пробежал через спальню и открыл дверь в ванную комнату. Я вошел, подождал секунд пять и открыл дверь. Из гостиной слышался его голос. Он говорил по телефону.

Я быстро осмотрел спальню. — Там было чисто и прибрано. Стенной шкаф был забит одеждой, на полках в идеальном порядке стояло десятка два коробок с обувью. На специальных крючках на дверце шкафа висело не менее сотни галстуков.

На туалетном столике были аккуратно разложены головные щетки и расчески. Все они были чистыми. На столике и на стенах стояло и висело с дюжину фотографий. На стене прямо над кроватью виднелось овальное пятно примерно в двенадцать дюймов по более длинной оси и в восемь дюймов — по короткой, которое отличалось по цвету от остальных обоев. На столике лежала разломанная пополам сигарета, причем обе половинки были здесь. Это был единственный беспорядок в комнате.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Арчи Стенберри, глядя на меня с упреком:

— Мне казалось, что вам была нужна ванная комната?