Топор с посеребренной рукояткой

— Розенкрейцеры, о которых говорится в данном документе^[3], были самыми сведущими химиками раннего средневековья; среди них были и крупнейшие алхимики, имена коих дошли до нас. Несмотря на все новейшие научные достижения, в химии есть отдельные области, в которых древние ушли значительно дальше нас, и это особенно справедливо в том, что касается изготовления тонких и смертельных ядов. Этот Иоганн Бодек, один из старейших Розенкрейцеров, несомненно, владел рецептом целого ряда снадобий такого рода. Некоторые из них, как, например, "аква тофана", излюбленная семьей Медичи, вызывали смертельное отравление, проникая через поры кожи.

Можно, таким образом, предположить, что рукоятка топора была обработана каким-то особым составом, представлявшим собою летучий яд. Он вызывает у человека внезапные приступы ярости, сопровождаемые маниакальной потребностью в убийстве. Известно, что при такого рода приступах ярость одержимого направляется как раз против тех, кого, будучи в здравом состоянии, он больше всего любит.

Однако, как я уже отметил, у меня нет никаких фактов в поддержку этой моей теории; я предлагаю ее лишь в качестве гипотезы.

Данным отрывком из выступления проницательного и ученого профессора мы и можем, я полагаю, завершить свой рассказ о знаменитом судебном процессе.

Остается только добавить, что обломки пресловутого топора были брошены в глубокое болото, для чего пришлось прибегнуть к помощи одного смышленого спаниеля; собака переносила их в зубах: никто из людей не решился притронуться к ним из страха сделаться жертвой уже известной всем мании. Пергамент же хранится и доныне в музее университета. Ну а Штраус и Шлегель, равно как Баумгартен и Винкель — по-прежнему самые лучшие друзья на свете и намереваются оставаться таковыми, насколько я знаю, и впредь. Шлезингер в качестве военного хирурга поступил на службу в кавалерийский полк и пятью годами позже был сражен пулей в одной из битв, когда под шквальным огнем противника пробирался к раненым, чтобы оказать помощь. В согласии с волей покойного, его небольшое имение было продано, а деньги употреблены на сооружение мраморного обелиска на могиле профессора фон Гопштейна.

1883 г.