Топор войны

Отложив все текущие дела, опера сидели в кабинете капитана Василенко и резались в карты. Майор Рябцев приказал без его разрешения никуда не отлучаться.

Наконец, около шести вечера приятная трель сотового заставила Рябцева взволноваться, как при первом свидании.

– Я слушаю, – выпалил Рябцев и узнал голос бизнесмена Ракитина.

– Она согласилась, – сказал Ракитин замученным голосом. Рябцев сразу догадался, что перед этим у бизнесмена состоялся непростой разговор с дочерью, но все-таки ему удалось ее убедить. А это уже хорошо – считай, половина дела сделана.

– Где ваша дочь сейчас? – как можно мягче спросил майор.

– Минут сорок назад взяла такси и уехала к этому ублюдку. Я очень боюсь, – признался Ракитин плаксивым голосом. Но на этот раз майору некогда было его успокаивать.

– Мы сейчас выезжаем туда.

– А мне что делать? – В голосе Ракитина звучала некоторая растерянность. Не хотелось ощущать себя уже ненужным в этом деле.

– Вам, я думаю, тоже есть смысл подъехать туда. А впрочем, решайте сами. Можете остаться дома.

– Нет-нет. Я приеду. Обязательно, – поспешил заверить бизнесмен.

Уже в следующую минуту Рябцев появился в кабинете Василенко:

– Так, мужики, все на выход. Есть работенка.

Глава 27

Николаю Алена показалась какой-то странной. Заплаканные глаза она всячески от него прятала, опуская голову.

– Что-то случилось? – попытался он разузнать. Хотя догадаться было нетрудно. Скорее всего, очередная семейная разборка с родителями. После того случая, когда их застукали менты, они встречаться стали реже. А сегодня Алена вдруг позвонила сама и настояла на встрече.

– Все в порядке, – грустно улыбнулась девушка и попросила: – Приготовь, пожалуйста, кофе. Голова что-то раскалывается. Наверное, к дождю.

– А может, из-за того, что мы с тобой уже четыре дня не занимались любовью? – произнес Николай.

О сексе сейчас Алена не хотела и думать, и пусть Николай на это не рассчитывает. Не за этим пришла Алена.

С утра папаша стоял над душой, уговаривая ее подбросить этот злосчастный топор под ванну. Приводил кучу всяких доводов, что Николай не питает к ней ничего, кроме единственного желания через дочку подобраться к самому Ракитину. Говорил, что Комков хочет убить его за прошлые дела.

Отца Алена любила и жалела. Если разобраться, ну кто в ее жизни Николай? Так, всего лишь прохожий, с которым ее на время свела судьба.

Когда Николай ушел на кухню, Алена под предлогом, что ей необходимо помыть руки, зашла в ванную и сунула принесенный в сумке бумажный сверток.

Кажется, Николай не обратил на него внимания. Так, по крайней мере, казалось Алене. Он никогда не заглядывал в ее сумку. Но когда они сидели за столом, запивая кофе принесенные Аленой пирожные, он как бы между делом спросил:

– А что у тебя в бумаге? Мой пистолет?

Алена поперхнулась. Казалось, пирожное застряло у нее в горле. Надрывно закашляла.

– Ну ты даешь, – обеспокоенно произнес Николай и несильно ладонью постучал ей между лопаток. – Наверное, кто-то торопится к нам.

Ответить Алена ничего не успела. Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Ну вот, кажется, к нам гости. – Он посмотрел на девушку.

Алена старательно мешала в чашке ложечкой. И Николай на этот раз не торопился открывать. Допил свой кофе и, обтерев салфеткой рот, встал, выглянул в окно.

Возле подъезда стояли три знакомые машины оперативников. И иномарка бизнесмена Ракитина.

– Менты и твой папаша. Интересно, зачем на этот раз они пожаловали? – Он подозрительно взглянул на Алену. Но та хмыкнула, скроив удивленную мордашку.

А звонки в дверь не прекращались.

– Придется открыть, а то эти друзья дверь высадят, – произнес Николай.

Алена тоже выглянула в окно. Заметила отцовский автомобиль. Ведь просила его не приезжать. Вот какова цена его обещаниям. Не разучился папашка с годами врать.

Майор Рябцев на этот раз показался Николаю менее любезным, чем в первую их встречу. На вопрос, чем обязан на этот раз, Рябцев ледяным тоном произнес:

– Пройди в комнату и сядь. – Для большей убедительности майор кивнул на диван, куда уже успела переместиться из кухни Алена. С ней он не поздоровался, чтобы у Комкова не вызывать подозрений.

А девушка словно и не замечала ни самого майора, ни его оперов. Сидела с опущенной головой, грустным лицом, уставившись печальными глазами в какую-то точку на ковре.

Самым последним вошел Ракитин, но не сказал дочери ни слова. А на самого Комкова даже не взглянул, словно и не было его здесь.

Рябцев деловито потер руки и плюхнулся в кресло. На губах появилась едва заметная улыбка. Колючий взгляд майора вцепился в Николая. А по квартире уже шныряли опера. Николаю это не понравилось. Приходят, вмешиваются в частную жизнь.

– Майор, не помешало бы ордерок на обыск предъявить, – напомнил Николай о соблюдении законности при подобной процедуре.

Теперь улыбка майора сделалась ехидной.