Тор. Дитя Асгарда (СИ)

- Что с вами? Я же просто сходила к другу в гости, – напомнила я.

- Ты сбежала от дяди через черный вход. Это вызывает некую долю беспокойства, – ответила она.

Я пожала плечами.

- Ладно. Все живы и здоровы, а это самое главное, – заключил папа, тяжело вздохнув. – Но в связи с твоим проступком, который мог подвергнуть твою жизнь очередной опасности, ты находишься под домашним арестом.

Папа выждал паузу, а затем добавил:

- На месяц. Никаких походов в торговые центры, пиццерии и в другие любые развлекательные учреждения.

Я издала возмущенный возглас, разведя руками в знак полного недоумения.

- Мне двадцать лет! Какие еще домашние аресты!?

- Твои действия заставляют сомневаться в том, что тебе действительно двадцать лет, – ответил папа, бросив на меня укоризненный взгляд.

Я посмотрел на маму, ища в ее глаза поддержку, но она быстро ретировалась на кухню.

- Я и так никуда не хожу, только погулять с Джесс, – пробурчала я, снимая пальто.

- Никаких прогулок. Это наш с мамой дом и ты в нем живешь, а следовательно живешь по нашим правилам. Значит, ты уходишь утром в университет, а затем возвращаешься обратно.

- Я прослежу, – встрял в наш спор Лео.

- У тебя же были какие-то важные дела? – напомнила я.

- Твоя безопасность прежде всего, – расплывшись в приторно-сладкой улыбке, ответил он.

- Отлично, пойду отбывать срок в своей комнате, – выпалила я, устремляясь в спальню.

- А как же ужин? Я приготовила равиоли с вареными брокколи и морковью, – послышался мамин голос из кухни.

Желудок недовольно заурчал, намекая на то, что обходился без еды с самого утра, но перспектива давиться овощами не радовала. Я поморщилась.

- Я наказана.

- Тебе нужно восстанавливать силы, – не унималась мама.

Я издала тихий рык, захлопывая за собой дверь. Еда? Только не сегодня. Сыта по горло.

Ноябрьские дни сливались в один, смешиваясь с бесконечными дождями и грязью за окном. Деревья стояли обнаженными, сбросив последнюю листву, которая полностью скрыла под собой бурую землю. Небо заволокли давящие серые тучи, проливая тоны воды на продрогший насквозь Нью-Йорк. Люди прятались под зонтами, стараясь быстрее добраться до места работы. Все с нетерпением ждали первого снега и морозов, способных прервать сезон ливней и сковать лужи толстым слоем льда.

Каждое утро я открывала глаза и с удивлением понимала, что наступили новые сутки, постепенно переходящие в неделю. После взрыва меня начали преследовать кошмары. Иногда снились обрывочные воспоминания, а иногда истории собственного сочинения, навеянные воспаленным мозгом. Чудились какие-то взрывы, пол, уходящий из-под ног, жуткая боль от ранений, потоки крови, причем непонятно, чужой или своей, пронзительные крики, ужасающий шепот, сковывающий все тело от страха. Я просыпалась среди ночи от нежных прикосновений мамы, пытающейся меня успокоить. Никогда прежде я не издавала никаких звуков во сне, теперь дом озарял мой истерический возглас, а затем и всхлипывания, плавно переходящие в плач. Нервная система трещала по швам. Панические атаки оказались заразительными. Порой я останавливалась, впадая в оцепенение. Сердце билось об грудную клетку, ударяя по ребрам, ладони потели, меня бросало то в холод, то в жар. В такие моменты по телу разливался липкий страх, сковывающий легкие. Я не могла дышать, хватая ртом раскаленный воздух. Мне казалось, что еще мгновение, и я умру. Затем паника отступала, и на душе появлялось щемящее чувство тоски и одиночества.

Как никогда я ощущала себя покинутой, оставленной и никому не нужной. Родители пропадали в лаборатории, извлекая из толстого слоя земли недавние находки, привезенные из пустыни, а Джессика увлеклась продавцом из магазина сладостей в лавандовой форме и кепке с пончиком посередине. Подруга не замечала ничего вокруг, окрыленная новой привязанностью. Я старалась держаться и не показывать вида, что тону в болоте кошмаров. Конечно, оставался еще Лео. Он провожал и встречал на своем роскошном “Bentley”, как будто у него других забот не существовало, но обсуждать с молчаливым брюнетом сны, где он же и убивает меня острым клинком, я не решалась. По какой-то необъяснимой причине Лео стал главным героем моих сновидений. Монстром с жутким хохотом и горящими глазами, готовым в любую минуту вонзить сверкающий кинжал прямо в сердце. Я вскакивала с постели, оглушенная пронзительным криком. Своим криком.