ТораДора! - 6

– Тут и правда… много всего было, извини…

– Не беспокойся.

Китамура виновато почесал голову и решительно вздохнул. Потёр опухшие глаза, хорошо видимые на фоне темнеющего неба, и облизнул разбитые губы…

– Я знаю, что все очень волновались за меня. Я знаю, что Айсака выставила свою кандидатуру из-за меня. Я всё знаю, но… Чем больше все беспокоились за меня, тем сложнее мне было объяснить вам, ребята, в чём дело… Эту глупую,  наивную, детскую причину. Когда Мурасэ рассказал тебе, ты должно быть, тоже подумал, что я донельзя глуп, так? Вот почему ты пошёл ко мне домой.

Китамура смотрел на реку, медленно выдавливая из себя неловкие фразы.

Он любит президента школьного совета…

В летнем лагере совета он уже слышал, что СумирэКано отправляется учиться за океан после окончания школы. Он знал, что её мечты унесут её далеко от него. И он понимал, что никогда не будет достаточно хорош для неё.

– Она сказала, что хочет быть космонавтом.

– Кос… монавтом?!

– Ты думаешь, что это нереально, да? Но профессор космического института из Америки пригласил её учиться там. Так что это не просто мечта, она действительно отправляется в Америку учиться строить космические корабли. Она сказала, что хочет быть космическим инженером, чтобы воочию увидеть, как человечество выходит на новые рубежи.

СумирэКано… Наш Большой Брат – кос… Губы Рюдзи застыли на первом слоге.

Все знали, что Большой Брат очень умная, но никто не думал, что она… человечество, космос… Она готовилась своими руками проложить путь к своей далёкой и благородной мечте. Одно то, что она собиралась учиться в Америке, было настолько фантастично, что у Рюдзи закружилась голова… Нет, не только это.

Он сказал, что любит президента. Рюдзи впервые услышал это. Юсаку Китамура, расскажи больше! В голове Рюдзи царил хаос, но Китамура продолжал, словно разговаривая сам с собой…

– Так что… конечно, это закончится отказом. Я решил сдаться. Я решил сдерживать свои чувства, чтобы громко поздравить её в день окончания школы и помахать ей на прощание с улыбкой на лице. Я решил, что не буду сожалеть, когда придёт этот день, и поздравлю её от всей души…

Голос неожиданно прервался всхлипываниями. Рюдзи сглотнул, пытаясь восстановить дыхание, ожидая, пока Китамура продолжит, делая вид, что совсем не волнуется.

– Я уже решил, но вдруг, вдруг…

– М-м…

– Когда закончилась уборка после школьного фестиваля, она неожиданно сказала, что скоро уедет, уже в следующем месяце… Она решила не участвовать в выпускной церемонии, чтобы попасть в график американского института. Она сказала, что оставит школу и получит аттестат по почте. Я был в шоке, я думал, что впереди ещё четыре месяца, но времени вдруг совсем не осталось. Как я мог отреагировать на такую несправедливость? У меня не было времени подавить мои чувства… и я точно не мог сказать ей «Как я могу улыбнуться на такое предупреждение?». Я ничего не мог сказать, и президент тоже ничего мне не сказала… Нет, может я и хотел, чтобы она мне что-то сказала, но я действительно не знал.

Правая рука Китамуры так вцепилась в каменную ограду, что костяшки побелели, но Рюдзи действительно не знал, что сказать.

– Но, как бы это сказать… В этот момент я подумал «Ох, я ничего для неё не значу». Моя безответная любовь, что длится уже два года, не значит ничего… для неё. Я снова понял, что президент будет видеть только свою цель, и в её сердце нет места для меня. Я ничто. И я ничего не значу, и жизнь, которой я жил два года. Всё, что было…

Он уже решил бросить всё, прекратить всё, разрушить всё и восстать. Китамура взъерошил свои светлые волосы и криво улыбнулся.

Образцовому ученику хотелось кричать «Я хочу бросить всё, что мне было дорого! Я хочу бросить всё! Всё – мусор! Я понял это!»

– Я думал… если я сделаю это, может быть, президент скажет мне «Это не так»… Так что… Я такой идиот.

– Ты не идиот, ты просто ранен.

Рюдзи повторил позу Китамуры и вцепился в ограду, болезненно ощутив холод и шершавость камня голой рукой. Как я мог не заметить! Рюдзи ещё сильнее сжал руку. Сейчас он глубоко раскаивался, что считал причины такого поведения Китамуры смешными.

Китамура был серьёзен, он искренне любил её, и потому был так расстроен. Рюдзи, сидя рядом и слушая его, наконец понял это. Конечно, это могло быть ещё одно его непонимание, но Рюдзи чувствовал это.

– Но… ты же не с самого начала решил отказаться, правда? Вы оба могли бы работать, каждый ради своей мечты… и если возможно… разве плохо было бы возвращаться в один и тот же дом? Трудно признаться ей, надеясь на что-то, да? Хотя способности Большого Брата устрашающи и её мечта настолько велика, что даже пугает, разве не существует множества профессий? Работать в офисе не хуже, чем быть космонавтом. Неважно, кем работает человек – официантом, художником, писателем, рыбаком, архитектором, продавцом, учителем, если он предан своей работе, это достойно похвалы. С чего ты вдруг решил, что недостоин её?

– Я… не могу так на это смотреть.

Голос Китамуры упал.