Торба, полная снов

— Так в чем же ценность этого создания и каково, на твой взгляд, се материальное выражение?

— Видишь ли, я как раз вспомнил, что Орбаль, герцог Омбаликский, является страстным любителем раритетов. Думаю, он выложит за монстра кругленькую сумму, возможно, даже сотню терций.

— Разумная мысль! Ты уверен, что тварь связана вполне надежно?

Занявшись проверкой узлов, Кугель заметил, что хохолок чудища украшает голубое хрустальное яйцо, подвешенное на золотой цепочке, и потянулся за драгоценной вещицей, но растопыренная пятерня Иоло молниеносно догнала его руку. Отпихнув толстяка плечом, Кугель ловко снял амулет, но соперник успел вцепиться в золотую цепочку; оба замерли, уставясь в глаза друг дружке.

— Я попросил бы оставить в покое мою законную собственность, — холодно промолвил Кугель.

— Убери свою алчную длань.

— Тебе ли пристало рассуждать о законах? — риторически вопросил Иоло. — Данный объект принадлежит мне по праву и справедливости, поскольку именно я заметил его первым.

— Это гнусная и неубедительная ложь! Разве ты не помнишь, что именно я снял эту безделушку с пелгрейна, а ты всего лишь пытался изъять ее у меня?

— Я не терплю инсинуаций!

В ярости топнув ногой, Иоло попытался силой вырвать предмет спора из цепких пальцев оппонента; пыхтя и тузя друг друга, они упали и покатились по склону. Голубое яйцо отлетело сторону и, ударившись о землю, исчезло во вспышке взрыва; когда рассеялся голубой дым, в склоне холма обнаружилась глубокая дыра. Внезапно из нее взметнулось длинное, отливающее золотом щупальце и крепко ухватилось за Кугелеву ногу. Иоло, шарахнувшись от греха подальше, встал в сторонке и принялся наблюдать за неравной борьбой.

— Тащи сюда веревку и привяжи к чему-нибудь это проклятое щупальце! — надсадно взвыл Кугель.

— И поскорее, а то оно уволочет меня в эту дыру!

— Поскольку сама судьба покарала твою алчность, я не желаю вмешиваться в естественный порядок вещей, — нравоучительно заметил Иоло.

— К тому же у меня только одна веревка, и, если ты помнишь, мы израсходовали ее на пелгрейна.

— Так убей пелгрейна и употреби ее на более неотложное дело! — возопил Кугель.

— Все не так просто, — заметил Иоло. — Вспомни, что ты оценил это животное в сотню терций, из коих моя доля составляет пятьдесят. Еще десять накинем за веревку…

— Как?! — взревел Кугель. — Десять терций за старый шнурок ценой от силы в пару медяков?!

— Что есть цена? По определению — величина переменная. Разве это не базисный постулат коммерции?

— Ну хорошо, — просипел Кугель, — я согласен. Десять терций за веревку. Но я не могу дать пятьдесят за пелгрейна, у меня всего-то сорок пять.

— Так и быть, — согласился Иоло, — если добавишь в качестве залога ту бриллиантовую булавку, что я вижу на твоей шляпе. А теперь заплати мне сорок пять терций.

Не видя толку в дальнейших препирательствах, ухваченный за ногу бросил кошелек на землю. Иоло продолжал настаивать на булавке, но тут Кугель уперся и категорически отказался уступить право на бриллиант, прежде чем щупальце будет надежно привязано. Иоло неохотно отрубил пел-грейну голову, смотал веревку и привязал ею щупальце к ближайшему пню, облегчив наконец тяжкое бремя Кугелевой щиколотки.

— А теперь, будь столь любезен и передай мне эту булавку, — велел толстяк, многозначительно приставив лезвие ножа к неряшливому узлу.

Тяжко вздохнув, Кугель исполнил приказание.

— Ну а теперь, поскольку ты уже завладел всем моим достоянием… Будь так добр и освободи меня от этого щупальца.

Иоло спокойно проигнорировал реплику и принялся обустраивать место для ночлега.

— Неужто неведомо тебе благое чувство сострадания? — патетически воззвал Кугель. — Или ты не помнишь, что я спас тебя от пелгрейна?!

— Конечно, помню, тем более что последствия твоего необдуманного поступка у меня перед глазами. Мало того, что тебя держит за ногу аномальный объект, вдобавок ты лишился всего своего имущества. Вот урок, который тебе следует извлечь из данной ситуации: никогда не нарушай мирового равновесия без соответствующей предоплаты!

— Ты прав, — согласился Кугель. — Однако прими во внимание, что возникло и существует серьезное отклонение от естественного порядка вещей, которое разумные люди вроде нас с тобой вполне способны отрегулировать. Ты — ослабив петлю на моей щиколотке, я — вытянув из нее ногу.

— В твоих словах есть доля истины, — признал Иоло. — Завтра утром, на свежую голову, я попытаюсь взглянуть на факты с другой стороны.

Кугель пустился было в увещевания, но Иоло повернулся к нему глухим ухом. Разложив костер, сварив в котелке травяную похлебку и присовокупив к ней половину холодной курицы, он плотно и со вкусом поужинал, запивая вином из кожаной фляги. Покончив с едой, толстяк аккуратно заткнул пробку, удобно прислонился к стволу дерева и обратил наконец свое внимание на Кугеля.

— Ты, разумеется, спешишь принять участие в знаменитой Выставке Чудес славного герцога Орбаля?

Кугель покачал головой.

— Я всего лишь простой путешественник. А что это за выставка?