Торговец смертью

— Что ж, в таком случае не буду повторяться. — Поттер снял очки и протер стекла. — Я никогда не подвергаю сомнению методы работы, если они приносят результаты. Доброе утро, Сиена.

— Доброе утро, Алекс.

— Как покаталась? — спросил он и, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос: — Ну как, ты поладила с мистером Малоуном? Он порой бывает резковат.

— Я этого не заметила.

— Значит, он таков только со мной.

Поттер водрузил очки обратно на переносицу и сошел с террасы. Он шел той же дорожкой, которой чуть раньше прошел Белласар, — мимо розария и фонтана, и по мере того, как он удалялся, его квадратная фигура становилась все меньше. После того как он присоединился к своему хозяину и его гостю, все трое вошли в монастырь.

— Я ему явно не нравлюсь, — заметил Малоун. — Но скажите мне, не ошибусь ли я, предположив, что и с вамиу него не самые теплые отношения?

— Поттер ладит лишь с одним человеком, и этот человек — мой муж.

— Первоклассный сторожевой пес.

5

В солярии пахло пылью. Это была одноэтажная пристройка к шато, встроенная в террасу. Даже пол здесь был выстлан теми же плитками, что и дорожка, которая вела из нее. Солярий смотрел на юг, передняя стена его была стеклянной, а в крыше имелось несколько больших, забранных стеклом проемов.

— Здесь гораздо жарче, чем на улице, — заметил Малоун. — В холодные дни вы, должно быть, завтракаете здесь?

— Нет, это помещение ни разу не использовалось с тех пор, как я тут живу.

— Но отсюда открывается такой чудесный вид…

— Дереку здесь не нравится.

Помещение было просторным, с высоким потолком. Если не считать нескольких деревянных столов, стоявших вдоль левой стены, здесь было так пусто, что даже шаги отдавались эхом.

— Вы точно не хотите, чтобы я переоделась? — снова спросила Сиена.

— Я лишь хочу, чтобы вы делали то, что делаете обычно. — Малоун сел на один из столов и свесил ноги. — Попробую объяснить вам мою задачу. Я хочу написать вас так, что любой знающий вас человек, увидев этот портрет, сказал бы: «Да, это Сиена! Она не просто похожа, она — такая!»

— Какой бы смысл он ни вкладывал в слово «такая»?

Малоун усмехнулся.

— Не придирайтесь к словам. Я всего лишь пытаюсь разговорить вас, чтобы вы не чувствовали себя скованно.

— Вы вовсе не обязаны развлекать меня.

— Какая жалость! А я столько месяцев учился играть на банджо!

Сиена едва заметно улыбнулась.

Следующие несколько секунд они молчали. Малоун внимательно изучал изящные линии ее полураскрытых губ, удивительное сочетание красоты и уязвимости этой полуулыбки.

— Что вы делаете?

— Простите?

— То, как вы… На меня никто не смотрел так пристально, даже когда я была моделью.

— Простите. — Малоун почувствовал, как к щекам прилила краска. — Я не хотел показаться грубым. Но мне необходимосмотреть на вас. К тому времени, когда портрет будет закончен, я буду знать ваше лицо лучше, чем чье бы то ни было. Можно задать вам вопрос?

На лице Сиены отразилась неуверенность.

— Я рассказал вам про свое, а теперь расскажите мне про ваше.

— Я вас не…

— Про ваше имя.

— Ах это? — Женщина, казалось, испытала облегчение. — Тут и рассказывать-то особо не о чем. Мои родители были американцами итальянского происхождения и жили в небольшом городке штата Иллинойс. А вот их родители были настоящими итальянцами. Они приехали в Америку из города Сиена, расположенного в Центральной Италии, в области Тоскана, и до последнего вздоха рассказывали о том, как там красиво. Поэтому мои родители, поженившись, отправились на свой медовый месяц именно в Сиену. А потом, когда родилась я, они не смогли придумать для меня более красивого имени.

— Вы упомянули о своих родителях в прошедшем времени. Почему?

— Они умерли, когда мне было всего двенадцать.

— Мне очень жаль! — проговорил Малоун.

— Мама погибла в автомобильной катастрофе, а отец умер от инфаркта два месяца спустя. У него в прямом и переносном смысле оказалось разбитым сердце.

— Вы любили их?

— Очень! Но вы так странно спросили… Неужели вы думали, что я могу ответить «нет».

— У всех людей жизнь складывается по-разному.

— А вы не ладите со своими родителями?

Малоун сам удивился тому, что он не стал уходить от ответа.

— Я никогда не ругался с отцом. — Он удивился своей откровенности еще больше, когда добавил: — Трудно ругаться с тем, кого никогда не видел.

Доверительность момента нарушил треск пулеметных очередей. Малоун повернулся к двери. Стрельба опять раздавалась из-за монастыря.

— Это вас не беспокоит? — спросил он.

— Меня больше беспокоит, когда наступают слишком долгие паузы, — ответила Сиена. — Я жила на Манхэттене и привыкла к тому, что автомобили шумят за окном даже ночью. А когда изредка наступало затишье, мне начинало казаться, что что-то не так.

— Ну, этот солярий — точно не Манхэттен.

6

Малоун принес стул, стоявший до этого в углу, и поставил его на свет. Стул был деревянный, с прорезями в спинке.

— Похоже, на этом сидеть вам будет не очень удобно. Пожалуй, нужно принести диванную подушку из…