Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца

Африканец, хорошо различимый в траве, привстал на корточки и пустил длинную очередь из своего томпсона. Пули засвистели меж деревьев. Я послал ему ответный привет, если и не попав, то умерив его прыть. Сам я тем временем уже проскочил через рощу. Прямо подо мной на повороте дороги оказалась стоянка каких-то странных машин. Я скатился по склону, вздымая пыль и стараясь не зацепиться ногами за ветки.

Следующий этап гонки был передо мной. Невероятная коллекция автомобилей: несколько американских пятнадцатилетней давности; два катафалка, из которых один — «роллс-ройс» с венками на крыше; армейская санитарная машина образца 1941 года, просевшая на рессорах; восьмиколесный немецкий бронетранспортер; трехколесный мотоциклет «БР» и трицикл Моргана. Все эти аппараты стояли на стартовой черте. Я сыпал проклятья на головы Петерса и Руперта Квина, пробираясь среди этого собрания хлама и автомобильного антиквариата.

В первом ряду стояло такси «шевроле» выпуска 1948 года, еще с эмблемой нью-йоркской компании таксомоторов. Шины были совершенно лысые, в некоторых местах просвечивал корд, стекла мерзко пожелтели. Вид совершенно завалящий, и к тому же вся она была покрыта толстым слоем грязи. Хромированные части порыжели от ржавчины и хорошо сочетались с желтым цветом окраски.

Дверца заскрипела, когда я ее открывал, но когда я повернул ключ зажигания, стрелка амперметра запрыгала под разбитым стеклом. Я нажал на стартер, и дряхлый мотор зачихал, выпустил облако черного дыма, и машина тронулась. Я переключил рычаг скоростей, раздался ужасный скрежет, вся машина затряслась. Я едва не запаниковал: резко включил первую скорость и нажал на газ. Совершенно непонятно, как там все работало, но машина пошла уверенно, только вдруг донесся грохот отвалившегося заднего бампера. Я переключил скорость и — невероятно, — спидометр полез за тридцать. Слышался грохот железа, в крыше зияли дыры, а заднее стекло покрылось сеткой трещин. Но я уже миновал поворот и стал почти недосягаем. Остальные стартовали быстрее, чем я ожидал, но, может быть, я несколько затянул с выбором автомобиля.

Бог знает сколько времени шевроле стоял на солнце, и теперь внутри было как в печи без кислорода. Я выжал сцепление и довел скорость до семидесяти в час. Начинался спуск. Я вновь посмотрел в зеркало заднего обзора, но ничего не увидел за облаком выхлопных газов. Впереди был достаточно резкий поворот со спуском и без ограждения перед оврагом. Поворот был правый, а овраг слева. Не очень-то приятно туда загреметь. А с такими шинами это не составит труда.

Я мягко нажал на тормоз. Никакой реакции. Нога коснулась пола… безрезультатно. Тормозов не было, а я, идиот, об этом и не подумал.

Поворот приближался со скоростью восьмидесяти миль в час, машина теперь действительно была похожа на тиски с зубьями. Я резко перешел на вторую, и зубья шестеренок в коробке передач издали звук битых бутылок. Контролируя занос железной рукой, я старался пройти по внутренней части поворота. Машина была слишком стара, а лысые шины едва касались дороги. Я отчаянно крутил пластиковый руль, местами протертый до металла. Шевроле полз к обрыву, а я боролся всеми известными мне способами, пытаясь замедлить ход.

Но теперь я оказался перед вторым поворотом, уходящим влево. Я подопустил зад машины, корректируя небольшой занос рулем и нажимом на газ, и врезался боком в подпорную стену. И опять — руль, занос, газ… Машина еще дважды притерлась к стене, прежде чем вышла из виража… К счастью, в Детройте их по старинке тогда еще делали прочными. Вылетели все стекла с правой стороны, и задняя дверца хлопала как разбитый ставень во время бури. Но по мере того как эта старая ржавая уродина вытаскивала меня из переделки, я любил ее все больше.

За спиной раздался мощный взрыв, и в зеркале заднего обзора я увидел огненный клубок. Кто-то сошел на первом повороте.

Я справился еще с двумя виражами, причем на втором меня чуть не снесло, кто-то разлил на дороге масло. Занос длился так долго, что машину развернуло на 360 градусов и мое сердце едва не остановилось, но удалось выкрутиться.

Внезапно дорога пошла вниз, и, взревев, машина выжала сто. Затем вновь начался ровный участок, и я гнал вдоль пляжа, возвращаясь к тому месту, где стоял Океанский клуб. Машина шла под сто, но я едва ощущал это за грохотом и скрежетом дверец и мотора. Время было вновь взглянуть в зеркало заднего обзора.

В тучах копоти, пыли и выхлопных газов мчался моргай. На борту было двое. До них оставалось метров четыреста, и они меня нагоняли. Машина была основательно загружена и прекрасно шла на спуске.

Пули подняли фонтанчики песка на пляже рядом с моей машиной, и я пригнулся на своем сиденье. Две следующие очереди прошли вдоль машины и разбили лобовое стекло. Я был на какое-то время ослеплен, и шевроле завилял, как раненый бык. Пришлось шмайссером выбить стекло — это сразу решило проблему вентиляции. Я еще раз бросил взгляд на уцелевшее зеркало. Морган был уже в ста пятидесяти метрах. Африканец, игравший роль охотника, перезаряжал оружие.