Торговец смертью

Ученый отвел глаза в сторону и покачал головой.

Малоун сглотнул горький комок. Поединок с Белласаром настолько обессилил его, что он едва стоял. Но то, как он себя чувствовал, не имело значения. Он вошел в кабинет, снял трубку телефона и набрал номер, который час назад прокричал ему Белласар.

На расстоянии всего в несколько метров от него, заключенная в камеру из пуленепробиваемого зеркального стекла, Сиена резко обернулась и со страхом посмотрела на телефонный аппарат, стоявший на столе. Затем, осторожно протянув руку, она сняла трубку.

— Чейз?

— Да, родная, это я. Я здесь.

— Мне так страшно! Ты сказал, что идешь за мной, а сам не появился!

— Прости, меня кое-что задержало.

— У тебя такой голос… С тобой все в порядке?

— Немного устал, немного помят, а в остальном все нормально. Хочешь услышать хорошую новость?

— Господи, конечно же, хочу!

— Все кончено. Он мертв. Тебе больше никогда не придется его бояться.

Несколько секунд она стояла не шевелясь, словно не веря услышанному, а потом по ее избитому лицу потекли слезы. Как же хотелось Малоуну обнять ее сейчас! Он представлял, как ей одиноко в этой комнате, откуда она не могла видеть ничего, кроме собственного отражения.

— Забери меня отсюда, — взмолилась она, — пожалуйста!

— Я не могу, — сдавленным голосом ответил Малоун. — И не смогу еще пять часов.

— Пять часов? Но почему?

— На двери стоит замок с часовым механизмом. Я не смогу открыть его раньше этого срока.

— Пять часов, замок с часовым механизмом… Я ничего не понимаю…

— Но ты не будешь в одиночестве. Все это время мы с тобой можем разговаривать, как сейчас. Вот, к примеру, скажи, теперь, когда тебе некого бояться, чего бы ты хотела? Куда предпочла бы отправиться?

— Чего бы я хотела? Это просто. Я хотела бы провести остаток жизни рядом с тобой.

У Малоуна сдавило горло.

— Считай, что по этому пункту мы договорились. А куда поедем?

— Ты скажешь, что это банально и пошло.

— Вряд ли, но ты все равно попробуй.

— Я бы хотела отправиться туда, где мои родители провели свой медовый месяц.

— В Италию? В Сиену?

— Да.

— Ну что ж, в этом нет ничего банального и тем более пошлого.

Когда коридор наполнился полицейскими, Малоун отказался прервать разговор с Сиеной, и они продолжали говорить: о своих мечтах, сожалениях, планах на будущее. Он запер дверь и стал ожесточенно махать рукой, приказывая полицейским убираться прочь. Поначалу они хотели ворваться силой, но русский объяснил им, что произошло.

Прошло пять часов.

Целая вечность.

Наконец замок с часовым механизмом щелкнул и открылся.

Малоун повесил трубку и вышел из кабинета. Полицейские давно покинули здание, опасаясь, что ученые ошиблись в расчетах и болезнь все еще может быть заразной. Ушли даже сами русские. Видимо, и они были не до конца уверены в надежности разработанного ими предохранительного механизма.

Малоун один стоял в пустом коридоре. Он не боялся заразиться. Без Сиены ему все равно не жить. Все еще не зная, как сообщить ей о случившемся, он вошел в зеркальную камеру. Они обнялись так крепко, как будто встретились спустя годы после разлуки. И целовались так истово, как будто это было в последний раз.

Эпилог

Сиена раскинулась на трех холмах расположенной в Центральной Италии области Тоскана. В центре города — знаменитый кафедральный собор с причудливыми контрастными узорами из белого мрамора и розово-зеленых камней. Главная городская площадь — пьяцца — выложена красным кирпичом «елочкой» и окружена древними светскими и церковными постройками. Большая часть античного города уцелела. Его древние ворота, узкие, продуваемые семью ветрами улочки, покатые крыши, покрытые замшелой от времени черепицей, вступают в чудовищный контраст с современными автомобилями, катерами, линиями электропередачи и, как и пьяцца, уносят нас назад, в прошлое.

Именно такое впечатление складывалось у Джеба Вайнрайта, когда он, пройдя по выложенной коричневым кирпичом дорожке, открыл серые деревянные ворота и вошел в наполненный солнцем и воздухом сад. Как же сильно контрастировали его красные, пурпурные и зеленые цвета с монотонно-асфальтовыми оттенками города, к которым он уже успел привыкнуть!

На нем были кроссовки, джинсы и синяя рубашка с короткими рукавами, а на левом плече висела фотокамера. Время от времени он потирал руку, как если бы она начинала болеть.

Выйдя из тени дверного проема, появился пожилой мужчина в соломенной шляпе и грязных садовых перчатках.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он по-итальянски.

Джеб, который часто работал в Италии и хорошо знал этот язык, ответил:

— Я ищу одного человека. Мне сказали, что он снимает квартиру где-то здесь. Он американец.

— Синьор Малоун?

Джеб постарался не выказать облегчения, которое он испытал.

— Да. Мы с ним давненько не виделись.

Джеб заметил, как переменилось выражение лица собеседника, и ему самому стало не по себе.

— Он там же, где всегда. — Седобородый мужчина указал на противоположные ворота, позади которых росли цветущие кусты.

— Grazie.