Торговец смертью

Даты, стоящие в нижнем углу каждой из картин, наталкивали на самые мрачные размышления. Первая пара портретов была написана пятнадцать лет назад, вторая — через несколько лет, а третья — еще через три года. Но лица на всех были одного и того же возраста — лет тридцати или около того. При всей схожести между собой на портретах были изображены разные женщины. Нервничая все больше, Сиена обнаружила, что последние два портрета были написаны в том же году, когда Дерек спас ее в Милане. «Господи Иисусе, — подумала она, — он устал от женщины, которая начала стареть, избавился от нее и стал подыскивать другую, помоложе, но похожую на нее. На них всех. И на меня».

Но почему, когда пять лет назад Дерек пришел в ее гостиничный номер, его не отвратило то, как ужасно она выглядела — с кровоподтеками и синяками на лице? Сиена снова поморщилась, вспомнив пластического хирурга, который уже ждал их в поместье. Он сказал, что уберет с ее лица шрамы, оставшиеся после побоев, а после того как повязки были сняты, она заметила, что ее внешность немного изменилась. Например, стали чуть заметнее скулы. Тогда она не придала этому значения, решив, что так было необходимо, чтобы спрятать шрамы, теперь же к ней пришло осознание того, что крылось за всем этим. «Боже! Дерек велел хирургу сделать меня похожей на других своих жен!»

В смятении Сиена оглядела комнату, показавшуюся ей теперь такой холодной, что у нее застучали зубы. На других стенах она увидела множество фотографий. Некоторые были цветными, другие черно-белыми, крупные планы и групповые снимки, сделанные и на природе, и в роскошных покоях, но на каждой из них неизменно присутствовало одно и то же лицо. Это была молодая женщина.

«Она похожа на меня, — подумала Сиена и тут же поправила саму себя: — Нет, это я похожа на нее. Так вот почему Дерек выбирал именно нас!»

Но, во имя всего святого, кто же это такая? На полках была расставлена женская обувь. Ее обувь. На манекенах висели нарядные платья. Ее платья. Сиена взяла с одной из полок альбом для наклеивания вырезок и вздрогнула, сразу же наткнувшись на свидетельство о рождении Кристины Габриэлы Белласар, рожденной в Риме 14 мая 1939 года.

Она появилась на свет через год после рождения Дерека.

Взглянув еще раз на фотографии, Сиена обнаружила, что ни на одной из них женщина не выглядит старше тридцати лет. Ее сердцебиение участилось. Сиена открыла последнюю страницу альбома и увидела именно то, что ожидала. Если альбом начинается со свидетельства о рождении, логично предположить, что закончится он свидетельством о смерти. Так и оказалось. Кроме этого мрачного документа, на последней странице была приклеена маленькая, пожелтевшая от времени газетная вырезка. В ней говорилось, что Кристина Габриэла Белласар (по фамилии можно было предположить, что она так и не вышла замуж) погибла в Риме 10 июня 1969 года, выпав из окна двенадцатого этажа гостиницы. Сиена вычла 1939 из 1969. Кристине было тридцать.

«Столько же, сколько мне! — подумала она. — Столько же, сколько женщинам на портретах!» С похолодевшими от страха руками она подошла к другому концу комнаты, где находился антикварный столик, на котором стояла урна. По виду ей можно было дать сто лет. Краска местами облупилась, но и сейчас Сиена разглядела нарисованных на ней девиц, возлежащих у ручья в буколической роще. У Сиены ни на секунду не возникло сомнений относительно того, чей прах покоится в этой урне. Точно так же она не сомневалась и в том, что сделает с ней Дерек, если узнает, что она осквернила это святилище, тайком проникнув в него. Он не станет дожидаться, пока Чейз закончит второй портрет. Он убьет ее сразу.

5

Когда Сиена спускалась по лестнице, ей казалось, что каждый встречающийся ей слуга ощущает исходящий от нее запах страха, который она изо всех сил пыталась скрыть. Несмотря на боль в ногах, ей хотелось пуститься бежать, однако никто не смотрел на нее подозрительным взглядом, и, подчинив тело своей воле, она шла ровной, спокойной походкой.

Войдя в солярий, она увидела, что Чейз отказался от темперы в пользу масляных красок. Закрепив холст на мольберте, он делал первоначальный набросок. С того места, где стояла Сиена, она не видела, что изображено на холсте, но сейчас это ее и не интересовало. Для нее теперь было важно только одно — увести его в какое-нибудь безопасное место, где они могли бы поговорить, не опасаясь посторонних ушей.

Взглянув на Сиену, Чейз сразу же заметил возбужденный блеск в ее глазах и мрачное выражение лица.

— Мне кажется, — заговорила она, предназначая эти слова для тех, кто мог их подслушивать, — что второй портрет следует писать на открытом воздухе.

— Вот как?

— Для первого портрета я позировала вам здесь. Должно же быть какое-то разнообразие! На открытой террасе есть замечательное место для этого.

— Так покажите мне его.

Сиена взяла его под руку и повела на террасу. Дрожание ее пальцев заставило Малоуна нахмуриться.

Они вышли на освещенную солнцем террасу, и Сиена повела своего спутника в ее дальний угол, к каменной ограде.