Торговец забвением

Я счел сей факт любопытным и спросил:

— А как заключаются подобного рода сделки?

— О, у Джека есть специальные бланки договора и…

— Нет, я имел в виду, как люди узнают, что есть лошадь, которую можно взять внаем, а не купить?

— Слухами земля полнится, — рассеянно заметила она. — Люди говорят. Иногда помещают объявления. А иногда какой-нибудь владелец просит Джека найти ему человека, которому можно было бы сдать лошадь, чтоб не оплачивать расходов на тренировки. Чаще всего это проделывают с кобылами, чтобы затем заполучить свою лошадь обратно, Для бридинга.

— Славно придумано, — заметил я. Флора кивнула.

— Ларри Тренту очень нравилась эта система. Она позволяла ему выставить на скачки сразу пять лошадей вместо одной. Вообще, он был великим игроком.

— Игроком?

— Тысчонка здесь, тысчонка там, всюду снимал навар. Честно говоря, я изрядно устала от его хвастовства.

Я окинул ее удивленным взглядом.

— Вам он не нравился?

— Да нет, вроде бы нормальный человек, — голос ее звучал неуверенно. — Нет, он всегда был очень мил. К тому же Джек говорил, что клиент он идеальный. Платил всегда вовремя, понимал, что лошадь — это не машина. По-моему, он ни разу не винил жокея в проигрыше. Однако был довольно скрытен. Не знаю, почему мне так казалось, но он производил именно такое впечатление. Хотя был щедр. Не далее как на прошлой неделе пригласил нас на обед в «Серебряный танец луны». Там еще играл джаз-банд… очень громко, — она вздохнула. — Что это я… Вы, конечно, знаете, что мы были там… Джимми говорил, что сказал вам о виски. Я просила его забыть об этом… Джек не хотел, чтоб Джимми поднимал волну.

— М-м, — буркнул я. — Волна тем не менее поднята, причем независимо от нас.

— О чем это вы?

Я рассказал ей о бредовых высказываниях Джимми, о моем походе в «Серебряный танец луны» с детективом Риджером. Она, округлив глаза, слушала и несколько раз восклицала: «О Боже!»

— Кто-то в этом заведении изрядно нагрел руки на мошенничестве, — сказал я. — Уж не знаю, был ли в курсе сам Ларри Трент…

Какое-то время она молчала, затем, после паузы, заметила:

— Знаете, однажды он совершил очень странный и непонятный для меня поступок. В прошлом году я ездила в Донкастер на ярмарку, остановилась у друзей. Джек не поехал, был очень занят. Но Ларри Трент там был… Меня он не видел, зато я заметила его в толпе. Он торговался, хотел купить лошадь… По кличке Реймкин, — она умолкла, затем продолжила: — Лошадь ему продали. Я еще подумала: «Вот хорошо, Джек будет с ней заниматься». Но она так и не появилась. А Ларри Трент не обмолвился о своей покупке и словом. Я, разумеется, рассказала обо всем Джеку, а он сказал, что я, должно быть, ошиблась, что Ларри Трент отроду не покупал лошадей и что он даже не собирается расспрашивать его об этом.

— Так кто же тренировал потом этого Реймкина? — спросил я.

— Никто, — она подняла на меня встревоженные глаза. — Но я, знаете ли, еще не сумасшедшая. Специально посмотрела в прайс-листах в одном из выпусков «Спортивной жизни» и увидела, что лошадь продали за тридцать тысяч фунтов с хвостиком. Правда, там не было написано, кто ее купил. Но я абсолютно уверена, что то был Ларри Трент, потому как аукционист, ведущий торги, подходил к нему и спрашивал имя, уже после того как лошадь была продана, а потом… потом ничего.

— Что ж, должно быть, Реймкин попал к кому-то другому, — предположил я.

— Должно быть. Но его нет в списках лошадей, проходящих обучение у кого-либо из тренеров. Я, знаете ли, специально проверяла. Считала оскорбительным само предположение, что Ларри Трент мог отправить лошадь к кому-то другому, а не Джеку, который помог ему выиграть столько скачек. Но Реймкин не значился нигде и за весь сезон ни разу не участвовал в скачках. Я искала… Но этот Реймкин… он точно куда-то испарился…

Глава 6

Затем Флора отвела меня в кухню, собрать уцелевшие бокалы. Их оказалось ровно девятнадцать.

— Вы уж извините, — сказала она. Я пожал плечами.

— Ну что вы! Ничего страшного. Просто удивительно, что эти еще сохранились. И не расстраивайтесь, все мое имущество застраховано.

Она помогла уложить пережившие катастрофу бокалы в коробку, которую я предусмотрительно захватил с собой. Круглое добродушное ее лицо отражало тревогу.

— Страховка! — воскликнула она. — Все утро я слышу только это слово. Но кто, позвольте спросить, страхует против такой трагедии? Разумеется, у нас не было никакой страховки, это ведь просто смешно — страховать прием. А та молоденькая пара, бедняги… ну, владельцы фургона… Я говорила с Салли… это жена… по телефону сегодня днем, и она, несчастная, вся в слезах, только и твердила, что ее Питер всегда оставляет машину на ручнике, никогда, никогда не снимает фургон с тормозов на стоянке и что они будут просто разорены, если страховая компания сумеет доказать преступную халатность в обращении с транспортным средством. Бедняги, как мне их жаль! — Она подняла на меня глаза. — А вот дверцы он не запирал. Я специально спрашивала. Боюсь, что рассердила ее. Она ответила: «Разве вы запираете дверцы, приехав в гости к друзьям?»