Торговка счастьем

– Ты скоро будешь? Мы приглашены, помнишь?

– Да, да, помню. Но не случится ничего страшного, если мы чуть опоздаем.

– Так все серьезно?

У нее в тот момент, она точно помнила, заныло сердце. Странно заныло, тревожно. И она выронила из рук жемчужное ожерелье, которое собиралась надеть к вечернему платью. Оно упало возле ее нарядных новых туфель, у Насти вовсю шла примерка.

– Ничего серьезного, не волнуйся.

И он тогда тихонько рассмеялся, и был ли тот смех настоящим, она теперь не помнила. А потом добавил искренне и с чувством:

– Я так тебя люблю, милая… Так тебя люблю…

Это были последние его слова. Вспомнив их, Настя разрыдалась. Лев был таким сильным, таким надежным, энергичным. Она ничего с ним рядом не боялась. И никого! Он так уверенно шагал по жизни, увлекая ее за собой. Умел найти такие правильные слова. У него любимыми фразами было:

– Это все решаемо!

А в ее ситуации теперь как? Решаемо или нет? Человек, назвавшийся ее спасителем, вывез ее из города, заставил заплатить, а теперь взял и бросил. И не факт, что он после звонка ей не позвонил в полицию, или Диме, или Симонову и в ее сторону уже не выдвинулся целый отряд желающих ее поймать.

Настя резко сбросила с себя одеяло. Вскочила с кровати и заметалась по тесной комнате, собирая вещи. Их было немного. Все так же улеглось в ее красную с белым дорожную сумку. Деньги, документы. Ее документы, не поддельные. Те она изрезала мелко, скомкала и выбросила в мусорный пакет, выставленный у двери. Все следы надо уничтожать. Все следы ее глупого, позорного бегства.

Она возвращается! Возвращается домой – и будь что будет…

Глава 10

– Кто это?

Алексеев глянул на черно-белый портрет угрюмого мужика с обширной лысиной, толстой шеей, тонкогубым ртом, мясистым носом и крупными, навыкате, глазами. Этот портрет ему положил на стол минуту назад Вадим.

– Это Зубов Андрей Иванович, товарищ капитан.

– Какой Зубов?

Он не сразу понял. Плохо спал, напившись в десять вечера крепкого кофе. Черный, как ночь, кофе нравился ему с каждым днем все сильнее. И он, без соображения вообще, взял и вечером его сварил. И ворочался полночи без сна, комкая простыни и молотя без конца подушку кулаками. Все думал и думал. И про Настю, следы которой затерялись. И про ее спасителя, непонятно откуда взявшегося. И про Сомова Александра Сергеевича, к которому в машину сел в день своей гибели Лев Дмитриевич Дворов. И уехал с ним куда-то, и уже не вернулся живым. И про брата Льва Дворова, чья машина в день гибели проехала с интервалом в несколько часов мимо камеры салона элитного женского белья.

Кто куда поехал? Кто куда доехал? Кто за кем следил? И с какой целью?

И даже Светке места хватило в его не желающих засыпать мыслях. Как она там живет, интересно? Нашла себе совершенного мужчину в совершенных одеждах, с безупречно выбритыми щеками? А то он бы ей лейтенанта Вадика порекомендовал. У того с женой какие-то нелады. Наутро, после визита в салон дамского белья, пришел на работу с поцарапанной щекой. Объяснил, что порезался, когда брился. Но Алексеев не мальчик, умеет различить бритвенную царапину от следа женского ногтя.

– Какой такой Зубов?! – по лопаткам стремительно прочесали мурашки. – Тот, о котором я думаю?!

– Так точно, товарищ капитан. – Вадик хмуро глянул на хмурый день за окном кабинета. – Зубов Андрей Иванович, больше года назад уехавший из дома на заработки в наш город и… и непонятным образом исчезнувший.

– Погоди, погоди, ничего не понимаю! – Алексеев замотал головой, мурашки заскочили и туда и отвратительно теперь там ворочались под черепом. – Тот, кого мы допрашивали, получается, не он? Тот водитель такси, которого мы…

– Так точно, товарищ капитан. – Вадик прошел к своему месту, привычно аккуратно сел на стул, чтобы не помять острых стрелок на брюках. – Этот Зубов, что на фото, больше года назад уехал из дома. И пропал.

– А семья заявляла, что он пропал?

– В том-то и дело, что нет. Он высылал им деньги каждый месяц, писал письма, что все нормально. Правда, не позвонил ни разу. Написал, что потерял телефон, а новый покупать – тратиться не хочет.

– Получается, что его больше года назад убили, что ли?! – Алексеев крепко стиснул нижнюю челюсть: не хватало еще, чтобы зубы начали при всех лязгать. – А этот, что под его именем?

– Самозванец.

Вадик незаметно от капитана поправил рукава джемпера. Руки под ним жгло от множественных царапин, оставленных разгневанной Жанной. Ох, что было, когда она узнала, с кем он виделся! Ох, что было! И узнала – что очень подло – не от него, а от Веры, которая сочла своим долгом сообщить его жене о его визите.

– Самозванец, ага… – Алексеев разглядывал портрет настоящего Зубова. – То есть тот самый самозванец, который больше года работал таксистом в престижном районе нашего города. Который последним видел Настю Дворову… И который…

– И который теперь пропал, товарищ капитан. Его нигде нет. Уж простите, что перебиваю.