Торговля с врагом

Узнав об этом, Муни предложил Кеннеди встретиться с Вольтатом в Лондоне. Кеннеди не возражал. Муни позвонил Вольтату в Берлин и попросил приехать в Лондон. Получив согласие Геринга и Гитлера, тот прибыл 8 мая в отель «Беркли».

Встреча состоялась 9 мая – явно без ведома или согласия Рузвельта. Фашистский экономист быстро нашел с Кеннеди общий язык, и Муни отметил, что они сошлись во взглядах по всем вопросам. Обнадеженный Вольтат вылетел обратно в Берлин. Тем временем вездесущая пресса узнала о приезде Вольтата в Лондон. В газетах появились комментарии под заголовками типа «Таинственный помощник Геринга в Лондоне». Муни, полагавший, что встреча осталась в тайне, переполошился. Узнав о визите, Рузвельт отреагировал сразу же. Он запретил Кеннеди впредь вести какие-либо переговоры.

Отсутствие контакта между фашистской Германией и президентом Рузвельтом не давало Муни покоя. Встречаясь с Кеннеди и Вольтатом, Муни готовил почву для визита в Нью-Йорк на следующий год Герхарда Вестрика из ИТТ. Примечательно, что имя Муни стояло одним из первых в негласном списке лиц, принимавших Вестрика и оказывавших ему содействие. Рузвельту в высшей степени не нравилась деятельность Муни, но он решил не вмешиваться до поры до времени, надеясь, выяснить, что у того на уме.

В дневниках Муни, хранящихся в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, приводится документ за подписью Вольтата. В нем на 18 страницах изложены экономические планы Германии. Сам Муни, бесспорно, целиком и полностью их одобрял.

22 сентября состоялась встреча Муни с Рузвельтом. Дневниковые записи промышленника почти дословно воспроизводят сказанное президентом и наводят на мысль о том, что Рузвельт через Муни хотел выяснить намерения Гитлера. Рузвельт попросил напомнить немцам, что он провел школьные годы в Германии, где у него осталось много близких друзей. По его мнению, Германии было бы лучше не трубить о своем стремлении к мировому господству. Он также рассуждал о расширении торговли в мирное время, о том, что нет ничего проще, чем при желании сесть за стол переговоров и решить такие проблемы, как Силезия, Польша, Чехословакия, и выработать в общих чертах политику в отношении России. Рузвельт предлагал свое посредничество на переговорах, считал, что в их проведении не последнюю роль может сыграть и папа римский. По его мнению, конкретные предложения должны были учитывать интересы Берлина, Лондона, Парижа. Он посоветовал Муни встретиться с Гитлером, но просил не сообщать в Белый дом о результатах встречи по телефону.

Вооруженный этими указаниями, Муни в марте 1940 года отбыл в Европу – в тот же день, что и официальный эмиссар президента Сэмнер Уэллес. Всего лишь на день позже Уэллеса – 4 марта – Муни получил аудиенцию у Гитлера. На встрече Гитлер был весьма предупредителен – «Адам Опель» и Дюпоны играли важную роль в военной промышленности фашистской Германии. Муни передал, что Рузвельт с теплотой вспоминает годы детства в Германии и на самом деле относится к Германии гораздо лучше, чем принято считать в Берлине. Он готов оказать помощь в проведении мирных переговоров, а немецким журналистам следует больше внимания акцентировать на том, что связывает Германию и Америку.

Все это Гитлер выслушал с улыбкой. Война с США ему была не нужна – у него и так руки были связаны. Он хотел, чтобы Америка не вмешивалась в европейские дела, пока она либо не примкнет к странам «оси», либо не будет завоевана. Гитлер выразил удовлетворение по поводу взглядов Рузвельта и одобрил его деятельность на посту президента. Он положительно отозвался о намерениях Рузвельта быть посредником на мирных переговорах. Эти высказывания Гитлера, равно как и предшествовавшие им заявления Рузвельта, были рассчитаны на то, чтобы замаскировать подлинные намерения сторон.

Из имперской канцелярии Муни отправился в министерство авиации, где встретился с Герингом. Тот пригласил его отобедать в «Карин-халле». В беседе за обедом Геринг также постарался дезинформировать Муни. Он, в частности, отрицал, что Германия имеет виды на британские колонии. На самом деле одним из заветных желаний Гитлера было возвращение утраченных колоний. В этом разговоре принял участие и приглашенный в дом Геринга Вольтат. Все присутствовавшие на обеде пришли к заключению, что Муни должен еще раз попытаться склонить президента к согласию на золотой заем.

На протяжении всего марта Муни с борта военного корабля у побережья Италии отбивал Рузвельту телеграммы, призывая содействовать заключению мира с Гитлером. 2 апреля Рузвельт ответил, что общественность США ратует за мир и разоружение.

Вернувшись в Нью-Йорк, Муни встретился с Герхардом Вестриком и принял участие в торжествах в ресторане «Уолдорф Астория» по случаю завоевания Франции фашистской Германией. Среди собравшихся американских руководителей «братства» были Состенес Бен и Торкильд Рибер.

27 июня Генрих Борхес, фашистский генеральный консул в Нью-Йорке, тесно связанный с гестапо, направил Риббентропу сообщение, подготовленное Вестриком. В нем указывалось: