Торговцы грезами

Она оттолкнула скамью и вскочила, нетвердо держась на ногах. Пошатываясь, добрела до лестницы, и, цепляясь за перила изо всех сил, принялась за тяжкий труд по преодолению ведущих наверх ступенек. Конан недоуменно посмотрел ей вслед и снова засвистел, подумав, что на гулей, наверное, человеческие вина действуют как-то по другому. Уж больно быстро захмелела рабирийка.

Подошел Барракс – убрать опустевшие кувшины и кружки. Хозяина гостиницы грызло безжалостное неутоленное любопытство – кто такая эта женщина и что связывает ее с варваром-наемником, но задать вопрос он не решался. Северянин, посмеявшись про себя, решил, что настало самое время вдохнуть жизнь в придуманную им для Ринги историю, и небрежно заметил вслух:

– Одна морока с этими благородными…

– Оно конечно, – с готовностью подтвердил хозяин. Почтенный Барракс давно уже напрягал слух в надежде уловить, о чем разговаривают наемник и его странноватая подружка, но ему определенно не везло – беседа велась слишком тихо.

– Так она, – содержатель гостиницы ткнул пальцем наверх. – Из дворян?

– Дочка аргосского нобиля, – подтвердил киммериец, и Барракс, поколебавшись, осторожно осведомился:

– Чего ж она сюда перебралась?

– Сбежала от папаши, который все пытался спихнуть ее замуж, – понизив голос, сообщил варвар. – Хотела добраться до Бельверуса, но жизни-то не знает, попалась шайке каких-то проходимцев и угодила вместо Немедии в Замору. Потом умудрилась сбежать и по дороге случайно наткнулась на меня.

Барракс сочувственно поцокал языком. То, что рассказывала Киска Ви, прислуживавшая таинственной женщине, один к одному сходилось с повестью наемника.

– Стало быть, она теперь при тебе?

– Да. Только вот не знаю, как с ней быть, – огорченно признался северянин. – Возвращаться домой ни в какую не желает, таскать ее за собой – хлопотно, бросить – жалко, пропадет ведь. Да и неохота ее бросать, честно говоря…

Хозяин «Подковы», ухмыльнувшись, понимающе закивал и поинтересовался:

– А пристроить ее в какое-нибудь семейство – никак?

– Не хочет, – пожал плечами варвар. – Привязалась, говорит – лучше буду с тобой пропадать, чем одна. Ладно, придумаем что-нибудь.

…Наверху, в комнате, было тихо и сумрачно – за окном уже сгущался вечер. Конан едва было не подумал, что девушка обиделась и ушла, и мысленно выругал ее за эту глупость, прикидывая, далеко ли она смогла убежать и куда могла направиться.

– Я здесь, – тихий голосок донесся откуда-то снизу. Оказывается, Ринга уютно свернулась на расстеленном на полу плаще варвара и задремала. – Я ждала, ждала и уснула.

Она опустила голову и виновато призналась:

– Прости, кажется я наговорила всякой чуши. Вот каждый раз, как выпью – начинаю молоть языком без остановки.

– Да ладно, – отмахнулся киммериец. – С кем не бывает.

«Если идти, то пора выходить. Может, поймаю моего бедолагу по дороге в веселый дом, а то как засядет с девочками на всю ночь…»

Рабирийке, кажется, пришла в голову та же мысль.

– Ты уходишь, – не вопросительно, а утвердительно сказала она.

– Что поделать, – хмыкнул Конан, – нанялся, так надо отрабатывать.

– Я пойду с тобой, – неожиданно заявила девушка, вскакивая на ноги.

– Еще чего не хватало! Ополоумела совсем? – возмутился северянин. – Никуда ты не пойдешь, а будешь смирно сидеть и ждать! И чтобы отсюда – ни ногой! Не хватало мне потом еще тебя разыскивать по всему городу. Ты поняла?

– Да, – упавшим голосом проговорила Ринга, и упрямо добавила: – Хорошо, я подожду. Но только до восхода луны. А потом пойду за тобой.

Спорить с ней было бесполезно, да и времени не оставалось.

– Ладно, до луны, – согласился киммериец. – Но до того – сидишь как мышка и ни звука.

– Угу, – закивала девушка. – Удачи.

«И никаких тебе „возвращайся поскорее“ или „будь осторожнее“, – с удовольствием отметил варвар, выпрыгивая из окна и пересекая запущенный огород. – Нет, эта малышка прекрасно соображает, что к чему. Жаль только, что она не совсем человек… А впрочем, какая разница? Надо будет попросить ее улыбнуться, а то порой я уже забываю, что нынче у меня в подружках гуль.»

* * *

Городок погружался в сон. Кое-где в окнах мерцали робкие огоньки, порой лениво перелаивались собаки, а припозднившиеся прохожие торопились добраться домой. Стража на улицах, как всегда, отсутствовала, за исключением ночных сторожей у ворот богатых домов. Большинство из них относилось к своему долгу в высшей степени наплевательски, предпочитая дремать на посту, а не пялиться в сгущающиеся сумерки, охраняя хозяйское добро от стремящихся покуситься на него.

Заведение Мамаши Циль – киммериец так и не удосужился узнать, как оно называется – наоборот, просыпалось. Кривоногий прислужник вынес на улицу и подвесил на кованом крюке большой зажженный фонарь с красными слюдяными стеклами, возле гостеприимно распахнутых дверей заняли свои посты две призывно улыбавшиеся красотки. То есть сейчас они еще не улыбались, а безудержно зевали и вовсю болтали, оглядывая пустынную улицу в ожидании гостей.