Торговцы космосом

О'Ши посмотрел на поднос и икнул. – Это что еще за дрянь? – спросил он слабым голосом, имея в виду Кофиест, хлеб и минеральную воду. Одним глотком Джек осушил рюмку виски; его передернуло.

– Давненько не виделись, Джек, – снова начал я.

– Ох-ох, – стонал он: – Ты принес как раз то, что нужно. Почему в ваших рекламах чертовски брешут о похмелье? – Он попытался встать, но тут же снова рухнул на койку.

– Спину ломит, – пожаловался он. – В монастырь уйти, что ли? Приходится так жить, положение обязывает. Это медленно но верно убивает меня. О… проклятая туристка из Новой Скотии. Ведь сейчас весна? Ты думаешь, этим все объясняется? А может, у нее эскимосская кровь.

– Сейчас поздняя осень, – сказал я.

– Вот как! Тогда, может, у нее нет календаря… Дай-ка мне Кофиест.

И никаких «спасибо» или «пожалуйста». Он привык к тому, чтобы по его первому требованию весь мир был у его ног. Да, Джек здорово изменился.

– Джек, ты мог бы поработать со мной сегодня? – спросил я уже без всякого энтузиазма.

– Мог бы, – равнодушно произнес он. – В конце концов Шокен мне платит. Но черт возьми, что же с тобой все-таки приключилось?

– Проводил кое-какие изыскания, – уклончиво ответил я.

– А Кэти ты видел? Чудесная у тебя женушка, Митч. – Его улыбка пришлась мне не по вкусу. Она могла означать воспоминания.

– Рад, что она тебе нравится, – процедил я сквозь зубы. – Заходи, будем рады.

Он сплюнул в чашку с Кофиестом, аккуратно поставил ее на стол и спросил:

– Ты о какой работе говоришь?

Я показал ему мои наброски. Большими глотками он выпил стакан минеральной воды и, постепенно приходя в себя, начал читать.

– Все ты тут переврал, – наконец недовольно сказал он. – Не знаю я никакого Лерода, Холдена или Макгилла, и черта с два были они самоотверженными исследователями. К Венере не «_притягивает_», к ней «_приталкивает_». – Он сидел с мрачным видом, поджав под себя ноги.

– Мы предполагаем, что их притянуло, – терпеливо пояснил я. – Если хочешь, мы попытаемся убедить в этом читателя. Здесь надо бы оживить рассказ твоими личными впечатлениями. Как ты на это смотришь?

– Меня с этого воротит, – произнес Джек равнодушно. – Митч, закажи-ка мне душ, а? Десять минут из пресной воды, погорячей. Черт с ней, с ценой. Ты тоже можешь стать знаменитостью. Нужно только, чтоб тебе повезло, как мне. – Он свесил с койки короткие ножки и стал сосредоточенно разглядывать собственные ступни. – Что ж, – вздохнул он, – живи пока живется.

– Так как же насчет статьи? – спросил я.

– Поищи мои отчеты, – небрежно ответил он. – А как там насчет душа?

– Поищи себе лакея, – в тон ему ответил я и вышел, вконец взбешенный.

В своей кабине я часа два потел, вставляя в статью «впечатления очевидца», а потом, прихватив охрану, отправился делать покупки. Стычек с патрульными на этот раз не произошло. В витрине обсерватории Астрона я увидел объявление: «Доктор Астрон сожалеет о том, что неотложные дела потребовали его срочного возвращения на Землю».

Я поинтересовался, улетела ли ракета «Рикардо» на Землю.

– Два часа назад, – ответил один из моих провожатых. – Завтра отлегает «Парето».

Итак, теперь я уже мог говорить.

* * *

Я рассказал Фаулеру Шокену все.

И он не поверил ни единому слову.

Однако он держался достаточно тактично, стараясь не обидеть меня.

– Никто не упрекает тебя, Митч, – мягко сказал он. – Тебе много пришлось вынести. Все мы иногда восстаем против действительности. Но у тебя есть друзья, мой мальчик. Они помогут тебе. Бывают минуты, когда каждый из нас нуждается в помощи. Мой психиатр…

Боюсь, что я закричал на него.

– Ну, ладно, ладно, – произнес он все так же мягко и понимающе. – Время у нас есть. Правда, профанам нечего соваться в эту тонкую область, но, мне кажется, я кое-что в этом смыслю и постараюсь объяснить тебе…

– Объясните лучше вот это! – заорал я, сунув ему под нос подделанный номер моего свидетельства благонадежности.

– Хорошо, объясню, – он оставался спокойным. – Это еще одно доказательство твоего короткого… ну, если хочешь, бегства от действительности. У тебя был психический шок. Ты бежал от самого себя, возомнил себя другим человеком и выбрал жизнь, диаметрально противоположную той, которую вел талантливый и прилежный работник рекламы. Ты выбрал легкую и беззаботную жизнь черпальщика, загорающего под солнцем тропиков…

Выслушав все это, я уже не сомневался в том, кто из нас на самом деле далек от действительности.

– Твою чудовищную клевету на Таунтона поймет всякий, кто мало-мальски разбирается в природе наших подсознательных мотивов. Я рад, что ты высказался. Значит, опять входишь в норму. Какова наша главная задача, главная задача Митчела Кортнея, работника рекламы? Бить противника, подрывать конкурирующие фирмы изнутри, уничтожать их. Твои выдумки о Таунтоне говорят понимающему человеку о том, что ты рвешься стать прежним Митчелом Кортнеем, работником рекламы. Выраженные в символах, окутанные таинственностью подсознательного, эти небылицы о Таунтоне тем не менее понятны. А встречу с девицей по имени Хеди ты позаимствовал из детективной литературы.