Торговцы космосом

– Через двенадцать минут, мистер Кортни. С полосы номер шесть. Вот ваш билет. И завтрак на всякий случай.

– Вот за это спасибо! Я как раз не успел позавтракать.

Мы направились к полосе номер шесть. По дороге я торопливо жевал сэндвич с эрзац-сыром.

– Как дела в офисе?

– Увольнение всех сотрудников в Сан-Диего наделало много шума. Отдел кадров пожаловался на вас мистеру Шокену, но тот встал на вашу сторону. Примерно на четыре балла.

Четыре? Так себе результат. Я бы предпочел все двенадцать баллов – рев разъяренного урагана, слышный далеко за пределами его кабинета: «Да как вы, неумехи, осмеливаетесь подвергать сомнению решение члена правления, работающего над собственным проектом? Что вы в этом понимаете?» – и так далее.

Четыре балла – это легкое, почти незаметное волнение. Что-то вроде: «Джентльмены, уверен, что у мистера Кортни были на это весьма основательные причины. Те, кто занят рутинной работой, часто теряют чувство перспективы, и картина в целом от них ускользает…»

– Скажи, – спросил я у Эстер, – секретарша мистера Ранстеда – просто наемный работник или… – тут я хотел сказать «его подпевала», но удержался, – его доверенное лицо?

– Она к нему достаточно близка, – уклончиво ответила Эстер.

– И как она отреагировала, узнав про Сан-Диего?

– Я слышала, мистер Кортни, что она долго смеялась.

Я решил не продолжать эту тему. Выяснить, что думает о тебе начальство, – одно дело, но выспрашивать подчиненных друг о друге – значит поощрять их к доносам. Хотя в нашем офисе хватало охотниц «стучать» друг на дружку.

– Вернусь очень скоро, – сказал я. – Только улажу кое-что с Ранстедом.

– Ваша жена с вами не полетит? – спросила она.

– Ну нет! Моя жена – хирург. Я собираюсь разорвать Ранстеда на кусочки, и еще не хватало, чтобы доктор Нейвин потом его сшила!

Эстер вежливо рассмеялась:

– Приятной поездки вам, мистер Кортни.

Мы были уже на полосе номер шесть.

Поездка оказалась вовсе не из приятных. Мерзкий полет в тесноте мерзкой туристической ракеты. Летели мы низко над землей, со всех сторон окруженные призматическими иллюминаторами, которые неизменно вызывают у меня воздушную болезнь. Поворачиваешь голову, чтобы посмотреть в окно – и видишь пейзаж вертикально под собой, как будто тебя вертит в воздухе туда-сюда. Что еще хуже, здесь гоняли рекламу «Таунтон ассошиэйтед». Только успеешь убедить себя, что с желудком все в порядке, а внизу есть на что посмотреть, – и вдруг та-дам! Стекло затуманивается, по нему начинает ползти вульгарная реклама какой-нибудь очередной дряни, а в уши ввинчиваются идиотские прилипчивые таунтоновские стишки.

Пролетая над долиной Амазонки, я с интересом рассматривал «Третью Электрическую» – величайшую в мире гидроэлектростанцию, как вдруг в самое ухо мне заорало:

Чудо-лифчик, чудо-лифчик,
Что за чудо из чудес!
Он во всех мужчинах мира
Разожжет к вам интерес!

Сопровождали этот ужас анимированные картинки «до и после» – в жизни не видывал такой пошлятины! Я возблагодарил Бога, что не работаю на «Таунтон ассошиэйтед».

То же самое – над Тьерра-дель-Фуэго. Здесь ракета сделала большой круг, чтобы пассажиры могли полюбоваться на китовые плантации: огромные участки океана, огороженные ловушками, которые пропускают планктон вместе с китами, но не дают китам выбраться наружу. Вид китихи, кормящей малыша, всерьез меня увлек – было похоже на дозаправку самолета в воздухе. Потом стекло вновь затуманилось, и я получил еще порцию шок-контента от Таунтона:

Эй, девчонка! Знаешь, чем пахнет твоя юбчонка?

Дальнейшее предназначалось непосредственно для органов обоняния. Это было уж слишком: я выхватил бумажный пакетик и воспользовался им по назначению под радостное щебетание рекламы:

Мужчины на тебя и не глядят? Тебе поможет «Дивный аромат»!

Дезодорант «Дивный аромат»: повышает желание, облегчает понимание!

А следом – внезапно сухой и прозаический медицинский совет:

НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ОСТАНОВИТЬ ПОТООТДЕЛЕНИЕ. ЭТО РАВНОСИЛЬНО САМОУБИЙСТВУ. ВРАЧИ РЕКОМЕНДУЮТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ДЕЗОДОРАНТАМИ, А НЕ АНТИПЕРСПИРАНТАМИ.

Дальше повтор первой строчки и новая волна запахов. Впрочем, мне было уже все равно: в желудке ничего не осталось.

Таунтон обожает вставлять в рекламу медицинские рекомендации. Дешевый трюк. И можно подумать, он сам его изобрел!

Мой сосед, невзрачный потребитель в костюме от «Юниверсал», наблюдал за моими мучениями с явной иронией.

– Что, приятель, это для вас уж слишком? – поинтересовался он с тем мерзким самодовольством, с каким обычно смотрят на нас счастливчики, не страдающие воздушной болезнью.

– Угу, – промычал я.

– Да, от такой рекламы кого угодно стошнит! – продолжал он, видимо, поощренный моим красноречивым и остроумным ответом.