Торговцы космосом

– Но я… я вовсе не хотел робота, – проговорил он неуверенно.

– Что значит – не хотел? – твердо спросил Каррадо. – Всегда ты хотел робота. Ну же, детка, пойди поиграй с этим милягой.

– Но я ненавижу роботов! – воскликнул Мори яростно. Он оглянулся на докторов, на серые стены и с вызовом добавил: – Слышите все? Я их терпеть не могу!

Повисла секундная пауза, а затем началось обсуждение.

Где-то полчаса спустя в комнату вошел давешний робот из приемной и объявил, что время, отпущенное на сеанс, подходит к концу. За эти полчаса Мори бросало то в жар, то в холод, у него перехватывало дыхание от гнева – он вспомнил все то, что было забыто целых тринадцать лет назад.

Он ненавидел роботов.

Ничего удивительного не было в том, что в молодости Мори испытывал к роботам отнюдь не лучшие чувства. То был «роботовый бунт» – последний отчаянный протест плоти против железа, битва не на жизнь, а на смерть между человечеством и машинами, что были им же, человечеством, созданы. Битва, так никогда и не произошедшая, – ведь тот мальчик, что ненавидел роботов, стал мужчиной, что с роботами работает и вообще идет с ними рука об руку по жизни.

Всегда и во все времена конкурент за рабочее место, особенно новичок, ставился вне закона. Конкуренты набегали волнами – ирландцы, негры, евреи, итальянцы, и всякая волна загонялась в гетто, варилась там и кипела, пока не рождалось на свет поколение, пригодное к мирному житью под боком у соседей.

Роботы не имели национальности – по этому параметру их не в чем было винить. Они произошли от автоматизированных схем с обратной связью, от усложнившихся многократно систем интеллектуального наведения огня – и так, обрастая приводами, мощными батареями и другими конструкторскими ухищрениями, стали проникать во все сферы жизни.

И вот первый универсальный робот с лязгом сошел с конвейера.

Его миссия заключалась в собственном уничтожении, но из обломков тела пилотной модели сотня улучшенных роботов черпала вдохновение. И сотня принялась за работу, и еще сотня – пока не появились миллионы поверх бесчисленных миллионов.

И бунтов они никогда не устраивали – ибо пришли вместе с даром по имени изобилие.

И к тому времени, когда дар проявил свои собственные, неведомые до поры, темные стороны, время для бунта роботов прошло. Изобилие – это дурман, формирующий привычку. Понижение дозы в его случае не работает – если получается, лучше раз и навсегда соскочить с иглы. Но следующая за соскоком ломка может разрушить здоровье раз и навсегда.

Мучаясь от последствий, зависимый никогда не питает ненависти ни к наркотику, ни к наркодельцу. И если Мори, будучи маленьким мальчиком, мог ненавидеть робота, которого ему подсунули вместо желанной собачки, то Мори-мужчина прекрасно понимал – роботы как слуги и как друзья на редкость хороши.

Но в каждом мужчине жив мальчишка, и тот маленький Мори так и остался при своем мнении.

Обычно Мори с радостью ждал наступления своего единственного рабочего дня, когда он мог сделать что-то полезное, а не просто потреблять, потреблять и потреблять до одури. И сегодня он вошел в испытательную лабораторию Брэдмурской компании развлечений в пике душевного подъема.

Но когда он переодевался из уличной одежды в рабочий халат, в лабораторию вошел Хоуленд из отдела закупок – с заговорщическим видом.

– Тебя Уэйнрайт хотел повидать, – шепотом сообщил он. – Лучше сбегай сейчас.

Мори нервно кивнул – с поручениями Уэйнрайта взаправду лучше не медлить.

Кабинет начальства был размером с трансформаторную будку, а убранством своим смахивал на плавучую глыбу антарктического льда. Каждый раз, видя его изнутри, Мори так и сжимался от зависти. Подумать только – по-настоящему рабочий стол, где ничего лишнего – ни часов с календарем, ни подставки для ручек с двенадцатью стерженьками разного цвета, ни диктофона – нет!

Шмыгнув за дверь, Мори сел и стал ждать – Уэйнрайт болтал по телефону. Мысленно он перебирал все возможные причины, по каким его может захотеть повидать начальство, да еще и лично, а не по телефону. Видимо, ничего хорошего его тут не ждет.

Уэйнрайт опустил трубку, и Мори выпрямил спину.

– Вы за мной посылали? – спросил он.

Для современности, пышнотелой и луноликой, Уэйнрайт был явно худоват, как аскет. Как главный суперинтендант отдела разработки дизайна Брэдмурской компании развлечений, он занимал высокое положение в верхних слоях зажиточного общества.

– Конечно посылал, – прошелестел он. – Фрай, что вы такое себе позволяете?

– Вы это о чем, мистер Уэйнрайт? – волнуясь, спросил Мори, мысленно вычеркивая из списка причин интереса начальства к его персоне все мало-мальски позитивные.

– А то вы не знаете. – Уэйнрайт хмыкнул. – Если не знаете, значит, и не хотите знать. Это многое меняет. Помните, по какому поводу я делал вам замечание неделю назад?

– Моя продовольственная книжка, – болезненно произнес Мори. – Послушайте, мистер Уэйнрайт, я знаю, что немного отстаю, но…