Торговцы плотью

Села за пианино, проиграла вступление. Я смотрел, как качается на гибкой шее яйцевидная головка с шапкой светлых кудряшек. Узкие плечи, тонкие руки, изящная талия. И чудовищные ягодицы, свисающие с круглого табурета, словно тесто.

Она запела «О, сладкая тайна жизни».

Не скажу, что певицей она была никудышной, нет. Просто слабенькое сопрано, такой комнатный голос, недостаточно сильный даже для домашнего концерта. Ее учителю можно было предъявить обвинение в получении денег под ложным предлогом.

— Как мило, — заметил я.

Будучи джентльменом, я должен был это сказать, но сам себе подписал приговор. Пришлось сидеть, потеть и выслушать целый концерт, включавший «Славное имя Мэри», «Любовный клич индейца», «Одиночество» и «Милый, вернись ко мне».

Выступление завершилось исполнением «Зачем родилась я на свет», что окончательно испортило мне настроение.

Когда она повернулась ко мне, лицо ее блестело от пота.

— Пошли в спальню, остынем.

— А я уж не чаял дождаться, — с облегчением вздохнул я.

Как бы компенсируя пекло гостиной, кондиционер в спальне задувал так, что меня чуть не размазало по стенке. Но я не стал привередничать.

Мы вместе приняли душ, стоя в дурацкой ванне, по очереди обливаясь струей из трубки, кое-как натянутой на кран. Потом улеглись в постель, и я расплатился за обед.

Это не было скучной данью вежливости. Она была молодой, полной желания и очень голосистой. Я не имел ничего против «сказки», «чуда» и «блеска», я даже мог вынести крики, стоны, визги и вой. Но, по-моему, дело зашло слишком далеко, когда, отвалившись, она настояла на хоровом исполнении «Не могу его разлюбить».

Часа в два я проснулся от зверского голода — хоть крошку еды, хоть глоток вина, хоть что-нибудь. Тихонько выбравшись из постели, я голышом затрусил на кухню. Волна жара пахнула в лицо.

Я обыскал холодильник и в конце концов нашел в морозильнике чашку с тем, что уцелело от десерта: шоколадное мороженое, «Калуа», крошки, взбитые сливки. Стоя у кухонного стола, я подъел все дочиста.

Подобно большинству людей, я долго верил в старую избитую истину, что путь к сердцу мужчины лежит через его уд. Теперь начинал думать, что на самом деле — через желудок. Может, и правда?

Глава 153

Я не был приглашен на свадьбу. Все правильно. Вполне понятно, что Дженни и Артур сочли мое присутствие неуместным. И все же…

Кинг Хейес ходил и все мне рассказал. Что невеста была совершенной красавицей, а жених выглядел как ободранный кролик. Что они устроили скромный прием у «Блотто», а оттуда новобрачные отправились прямо на работу.

Премьера пьесы Артура состоялась в самом начале августа. Единственная рецензия появилась в «Таймс», и я ее прочел. В ней говорилось, что «Солнце на закате» — топорно сработанная, местами излишне сентиментальная пьеса, однако автор был назван безусловно талантливым и многообещающим.

Артур не забыл прислать мне два билета в ложу. Я пригласил Мейбл Хеттер, но она была занята в шоу «Дети в игрушечной стране» в Рокленд-Стейт и пойти не смогла. Я отправился смотреть «Солнце на закате» один. Я шел в театр впервые за последние два года и получил до боли острое впечатление.

Сама пьеса явилась для меня откровением. Она полностью отличалась от того, что писал Артур, когда мы жили в одной квартире. Она говорила теперь о высоких и сильных чувствах, больше уместных в опере.

Рецензент «Таймс» был прав: неуклюжая композиция, чересчур слащавые эпизоды, но пьеса захватывала вас целиком.

Главный герой — парень из деревушки в Небраске, который работает на ферме, но начинает тяготиться серой монотонной жизнью в этом забытом Богом месте. Он хочет увидеть мир и испытать себя. Покинув дом и скитаясь по свету, встречает любовь, сражается на войне, получает богатство, впадает в нищету, сталкивается с предательством, предает сам, добивается триумфа и терпит поражение.

Наконец он возвращается домой. Зрители (в том числе и я) надеются на привычный хеппи-энд: герой должен понять, что все, чего он искал, можно найти у себя в деревушке в штате Небраска — мол, «в гостях хорошо, а дома лучше». Однако парня ждет последнее тяжкое разочарование.

Вернувшись из странствий, он видит, что дома нисколько не лучше, чем в гостях. В его деревушке все так же плохо, как и в большом мире. В драматической заключительной сцене он отказывается от поисков своего Грааля [47]и признает, что жизнь в конце концов разбивает все наши мечты и надежды.

Спектакль оказался необычайно волнующим, значит, пьеса была хорошей. Меня не только потрясла глубина прозрения Артура и его талант, мне страстно захотелось сыграть главного героя, эту сложнейшую роль, которая допускала десятки тончайших интерпретаций.

Несколько лет назад Сол Хоффхаймер предсказывал, что если я сдамся и откажусь от борьбы за место на театральных подмостках, то всю оставшуюся жизнь буду обречен гадать, чего мог бы добиться. Так оно и вышло.