Торговцы плотью

Да, новая услуга — напитки подаются клиенткам в спальню. На втором этаже зарезервирована большая комната для частных встреч. Разумеется, к услугам клиенток мальчики по вызову и служба сопровождения по обычной таксе.

На спичечных коробках, пепельницах, салфетках и соломинках для коктейлей значилось: «Питер-Плейс», наш адрес и телефон. Старший бармен даже изобрел фирменный напиток «Питер-Плейс» — сладкую смесь из клюквенного, апельсинового и грейпфрутового сока с ромом, украшенную сверху кусочком свежего ананаса, присыпанного сахарной пудрой. По-моему, редкостная гадость.

Быстро накатывались праздники, и мы как сумасшедшие готовились к Великому Открытию. Мы тратили суммы, казавшиеся мне непомерными, но сердце мое согревало количество заявок на членство в клубе, к каждой из которых прилагался тысячедолларовый билет вступительного взноса и двести пятьдесят в качестве платы за год.

Большинство заявок, конечно, поступало из Нью-Йорка, но немало и из таких дальних мест, как Аляска, Вайоминг, Аризона, и даже нескольких зарубежных стран. Слухи о нас ширились. Одно письмо (написанное красными чернилами) пришло от женщины из Арканзаса, которая представилась «одинокой старой девой, владелицей фермы». Она сообщала, что едва ли когда-нибудь попадет в Нью-Йорк, чтобы воспользоваться нашими услугами, но признавалась, что «чувство сопричастности доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие».

Я сам написал ответ, вложив в конверт членский билет и посоветовав, если ей все-таки доведется вырваться, спросить меня.

Глава 116

— Кто говорит? — переспросил я.

— Клара, — обиженно повторил женский голос, — Клара Хоффхаймер.

— О, как поживаете, Клара?

— Вы, наверно, слышали про Сола?

— Что с Солом? — спросил я, зная, что ничего хорошего не услышу.

— Сол умер, — почти радостно сообщила она. — Упокой, Господи, его душу. Врезался в ограждение на лонг-айлендском скоростном шоссе. Наверно, занесло машину. — И добавила с некоторой гордостью: — Понадобилось три часа, чтоб вытащить его из того, что осталось от машины.

У меня защипало в носу. Занесло… или пьян в стельку… или… — даже тень подозрения больно кольнула меня, и я тут же отбросил его, — или он сделал это намеренно.

— Когда?

— В среду вечером. Вчера похоронили. Все прошло очень мило.

— Жаль, что вы мне не позвонили.

— Я хотела, но вас нет в справочнике. Ваш телефон я нашла в офисе. Питер, мне надо поговорить.

— Ну… конечно… — выдавил я. — Если вы в офисе, я сейчас приеду. Дайте мне полчаса.

Вещи мои уже были уложены в связи с переездом. Но я распаковал их, достал крепкую водку, смешал с содовой. Было только одиннадцать часов утра, а я уже пил. Прямо как Сол Хоффхаймер. Покойный Сол Хоффхаймер.

Я не мог оплакивать его, но эта смерть была настоящим ударом. Я не чувствовал себя виноватым, он сам сделал выбор. Но он не разогревался с утра, пока я его не поймал. И снова твердил я себе: он должен был просто сказать «нет».

Я вовсе не стремился встретиться с Кларой, но не мог пренебречь тем, что считал актом христианского милосердия.

Единственным знаком ее вдовства было черное платье. С соблазнительно низким вырезом. Она так же звенела кольцами, браслетами, серьгами, ожерельями. Пурпурные волосы взбиты, аромат духов пропитал весь пыльный офис.

— Клара, — сказал я, — примите мои соболезнования.

— Конечно. Послушайте, Питер, вы с Солом дружили.

— Он долгое время был моим агентом, — осторожно ответил я.

Она сидела в его вращающемся кресле за испещренным царапинами столом, заваленным бухгалтерскими книгами, гроссбухами, пачками счетов, платежных ведомостей, желтоватыми газетными страницами.

— Ничего не понимаю, — сказала она. — Смотрю на эти бумаги и ничего не могу понять. Сол никогда не был богатым, вы знаете, но на столе у нас всегда было мясо. В последний год мы стали жить лучше, и я подумала, что он наконец добился успеха. Но теперь, посмотрев счета, вижу, что это не так. Где он брал деньги, Питер, вы знаете?

— Выигрывал? — предположил я. — На скачках…

— Сол не отличил бы седла от поводьев.

— Занимал? Может, залез в долги?

— Нет, — сказала она, — никаких следов, и никто не звонит. Судя по документам, бизнес Сола не приносил дохода. Но он являлся с деньгами. Вы ему не одалживали?

— Я? Нет.

— Сол говорил, вы ушли из шоу-бизнеса, — сказала она, глядя на меня в упор. — Чем вы теперь занимаетесь? Извините, что спрашиваю.

— На самом деле, не совсем ушел, — сказал я. — Я больше не ищу актерской работы. Я руковожу театральной школой. «Академия Питера». Она значится в телефонном справочнике.

— Ага, — сказала она.

Вытащила из ящика стола тонкую бухгалтерскую книжку, быстро пролистала.

— Это регистр денежных поступлений. Даты и цифры. От пары баксов до пары тысяч. И под многими цифрами рукой Сола проставлено «П. С.». Это ведь вы? Питер Скуро?

Я не ответил.

— Питер, — спокойно сказала она, — моя маленькая дочка лежит в распорках. От страховки почти ничего не осталось после похоронных расходов. Мне придется искать работу. За что вы платили Солу? Может быть, я могу его заменить?