Торговцы плотью

— Если когда-нибудь будешь на побережье, — сказала она, — найди меня.

— Конечно, — пообещал я.

Глава 122

По утрам я всегда вставал в восемь. Спускался в халате на кухню, пил сок, кофе, иногда с тостом из пшеничного хлеба грубого помола, без масла. (Я снова сидел на диете.)

Выкуривал две сигареты, заглатывал пригоршню витаминов и планировал рабочий день. Иногда — только иногда, — перебрав накануне, я позволял себе за завтраком глоток коньяка. Просто чтоб не стучало в висках.

Обычно в девять тридцать я был в офисе, названивал ребятам, напоминая о назначенных встречах. Потом составлял график на следующую неделю, просматривая рабочие наряды, оставленные Мартой на моем столе. Сюда входили и заказы на мальчиков по вызову и сопровождающих, принятые Янси Барнетом.

Когда мне выпадало принимать гостей в первую смену, я спускался вниз к полудню, а перекусывал или обедал после того, как в семь заступал Янс. Поздно вечером часто возвращался в офис к своей писанине.

Работая во вторую смену, я рано обедал. Потом отпускал Янса и был на посту ровно до двух. Ночью я ничего не ел, но много пил. Клиентки заказывали для меня спиртное, и отказаться было трудно. Я пытался перейти на «Перрье» или белое вино, но безуспешно.

Продежурив до двух, я иногда отправлялся по Шестой авеню в ночное увеселительное заведение, съедая там поджаренный хлебец с чашкой чаю или что-то еще, столь же необременительное. Заведение это — «Дружеская компания» — обслуживало полуночников. Это был тот же «Приют неудачников», только без выпивки, и мне там нравилось. Я прислушивался к разговорам, наблюдал за эксцентричными выходками присутствующих. Потом, в половине третьего или в три, возвращался домой и ложился спать.

Такой распорядок не угнетал меня — я умел работать, — но первый платежный чек от «Питер-Плейс инкорпорейтед» принес истинное разочарование. Из семидесяти пяти тысяч годовых за вычетом всех налогов оставалось чистыми примерно семьсот в неделю.

Сумма может показаться немалой, но вспомним, что я в течение двух лет жил на необъявленный доход и привык иметь в кармане несколько тысяч наличными.

Доставили «датсун», и надо было платить. Счета, включая страховку, гараж, обслуживание и пр., оказались чудовищными. Хорошо еще, что мне не приходилось оплачивать квартиру, а есть и пить можно было в «Питер-Плейс».

Поэтому я утратил добрую долю той жизнерадостности, которой отличался, живя в вест-сайдской конуре или в ист-сайдских апартаментах. Марта призналась, что находится в таком же положении: деньги хорошие, но вдвое хуже, чем прежде.

Мы уговаривали друг друга, что клуб наш процветает и надо обождать распределения прибыли в конце года. Тогда я возьму двухнедельный отпуск и поеду в круиз по Греции.

Я мечтал, что со мной поедет Дженни Толливер, но это были только мечты.

Глава 123

В мои расчеты касательно клуба вкралась среди прочих одна серьезная ошибка: я неверно оценивал объем производства. Мне следовало догадаться, что для учетверенного количества спален понадобится соответствующий штат жеребцов.

Я звонил Кларе Хоффхаймер чуть не каждый день. Она развернула рекламную кампанию, связалась с несколькими театральными агентами и конторами по трудоустройству. Я был уверен, что дефицит рабочей силы скоро будет ликвидирован.

Тем временем мы с Янси Барнетом помогали как могли. В конце января я лично провел «сцену» с женщиной по имени Норма. Она пришла ко мне в спальню точно по расписанию, услугами бара воспользоваться отказалась.

Огляделась:

— Как мило. Вы сами занимались интерьером?

— Внес несколько усовершенствований, — скромно сказал я.

— Здесь виден, скорее, женский вкус, — заметила она, пристально глядя на меня. — Цвета, ткани…

— Мы стараемся максимально учитывать интересы клиентов, — заверил я.

Она продолжала меня рассматривать.

— Надо вам сказать… — объявила она, — что я — психотерапевт.

— Вы похвастались или пожаловались? — улыбнулся я.

— Какое интересное замечание! Какой смысл вы вложили в него?

Я понял, что попал в беду.

Тело ее было бледным и вялым. На рыхлом животе красные рубцы от белья. Небритые ноги и подмышки. Обильная растительность.

— Вы должны понимать, — продолжала она, — что это нездоровое занятие для мужчины.

— Не думаю.

— Я диагносцировала бы эдипов комплекс, [32]— сообщила она, — либо синдром донжуана. Вы явно образованный человек. Полагаю, вы слышали о необратимых изменениях личности.

— Сказать по правде, не приходилось.

Она провела руками по моему обнаженному телу.

— У вас очень слабые ягодицы, — сказала она. — Слабее моих.

— Благодарю.

— Если только, — рассуждала она вслух, — не детская психическая травма. Вы не припомните какого-нибудь ужасного события в свою бытность ребенком?

— Кончину любимой лягушки, — сказал я.

Она повернулась к большому, во весь рост зеркалу на двери ванной, опустилась на четвереньки и уставилась на свое отражение.

— Что вы делаете? — спросил я.