Торговцы во времени

Рядом с лестницей мелькнул свет, и раздался еще один выстрел. Однако Тревис был уже достаточно далеко и мог зажечь свой фонарик. Наконец возглас облегчения сорвался с его губ. Он нашел то, что искал. Он был прав, предположив, что их собственный корабль очень похож на корабль русских. Тревис открыл люк и осветил его внутренность в поисках скоб, по которым можно подняться вверх. Наверху свет выхватил из темноты очертания другого люка, того, что вел на следующий уровень. Засунув инопланетное оружие за пояс и взяв в зубы фонарик, Тревис начал карабкаться вверх, стараясь не думать о глубине колодца под ним. Четыре... пять... десять скоб, и он уже мог дотянуться рукой до люка.

Он ощупал его, стараясь найти защелку. Однако ничего подобного на люке не было. Тогда Тревис сжал кулак, размахнулся и изо всех сил ударил по люку. Он едва не потерял равновесия и не свалился вниз, так как люк легко открылся от его удара.

Тревис оказался в полной темноте. Он включил фонарик лишь на мгновение и осветил приборы связи. Затем апач выхватил из-за пояса инопланетный пистолет и начал уничтожать глаза и уши корабля. Вдруг слева полыхнул огонь, и раздался звук выстрела. Боль обожгла плечо Тревиса.

Реакция индейца была инстинктивной — он махнул лучом, хотя его сознание противилось этому. Защищаться с помощью автомата, ножа, стрел — это одно, но с помощью этого! Тревис прижался к стене.

Мгновение назад перед ним стоял живой человек, со своими мыслями и чувствами. А теперь, благодаря автоматической реакции мышц Тревиса, он превратился в кучку пепла. Он убил его, сам того не желая. Оружие, что было сейчас в руках апача, и впрямь было орудием дьявола, которого стоило опасаться. Его нельзя давать в руки людям, неважно, чем они при этом руководствуются.

Тревис стоял, ловя ртом воздух. Он хотел отбросить пистолет в сторону и никогда больше к нему не прикасаться. Однако основная задача еще не была выполнена. Тревис заставил себя добраться до рубки. Ему предстояло превратить этот корабль в груду мертвого железа и освободиться от острого чувства вины и этого чудовищного оружия. Он мог отделаться от оружия, а вот от воспоминаний никуда не деться. Никому бы не пожелал когда-нибудь пережить подобное.

Грохот барабанов, разносящийся над степью, заставлял кровь бежать быстрее, глаза блестеть сильнее, а мускулы напрягаться, словно рука сжимала нож или натягивала тетиву лука. Высокие языки пламени лизали небо, и их красноватые блики отражались от клинков кривых монгольских сабель. В свете костра в сумасшедшем танце кружились монгольские воины. Чувство победы и свободы опьяняло их. Рядом с ними зияла рваными дырами сфера космического корабля. Рабское прошлое было позади.

— Что теперь? — Менлик подошел к Тревису, позвякивая при каждом шаге своими амулетами. Дикое выражение сошло с его лица. Казалось, он трансформировался в совсем другого человека. Теперь он задал вопрос, который мучил всех.

Тревис чувствовал усталость и опустошение. Контроля над сознанием больше не существует. Люди совершенно свободны. Так что же им теперь делать с этой свободой?

— Во-первых, — наконец апач нарушил молчание, — мы должны вернуть это.

Три инопланетных пистолета были зашиты в кожаные чехлы и спрятаны подальше от глаз. Хотя выбросить из головы воспоминания о них было непросто. Их видели лишь немногие. Это оружие нужно было вернуть, пока о его власти не узнали все.

— Интересно, будут ли наши потомки рассказывать о том, что призвали молнию с небес себе на помощь? — задумчиво проговорил Олень. — Но это верно. Мы должны вернуть оружие и сделать долину с ее башнями табу для всех!

— А вдруг прилетит другой корабль? Например, один из ваших? — спросил Менлик.

Тревис смотрел на огонь поверх головы шамана. Мучившая его мысль вернулась. Что, если и вправду сюда прибудет звездолет? С Эшем, Мердоком и другими на борту, с теми, кого он любил и уважал? Как же быть тогда с башнями и знаниями, заключенными в них? Будет ли он тогда уверен в правильности своих действий? Он потер рукой лоб и медленно произнес:

— Подумаем, как поступить, когда это произойдет... если это вообще когда-нибудь произойдет...

Но смогут ли они? Да и стоит ли? Он очень хотел надеяться, что этого никогда не случится, по крайней мере, на его веку. И вдруг он почувствовал весь ужас своего заточения здесь.

— Нравится нам это или нет, — (Говорил ли он это другим или пытался убедить себя?), — мы не можем сделать всеобщим достоянием то, что находится в этих башнях... мы не можем позволить, чтобы это нашли... и использовали. Разве что людьми, которые более мудры, чем мы.

Менлик вновь вытащил свой шаманский жезл и начал рассеянно крутить его между пальцев, поглядывая на троих апачей с каким-то новым выражением лица.