Торговцы жизнью

Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.

22

Первое, что увидел Ростик, когда причалил-таки на «Калоше» к одной из каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой гравилет на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его покрытое пятнами лицо стало даже каким-то более русским, по крайней мере, от обычного корейского каменноподобия не осталось и следа.

— Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Ростик попробовал было посмеяться, но деланный смех на приятеля определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было написано что-то странное — смесь хитрости, словно они знали что-то неизвестное Ростику, и изумления, будто бы они пытались уразуметь что-то такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось догадываться.

— Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?

— Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного! О тебе, за-аноза из задницы!

Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный голос:

— Отставить! Что тут происходит?

И через толпу набежавших ребят протолкались — кто бы мог подумать — капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий очками Пестель.

— Разрешите доложить, — повернулся к капитану Ким. — Этот вот… нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя кишело акулами.

Ростик даже расстроился.

— Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил…

А в самом деле, что было бы, если бы заметил? Прыгать нужно было все равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку — невозможно. Если бы Ким на своем гравилете слишком снизился, «Калоша» непременно утонула бы. А если бы пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги… Нет, все было сделано правильно.

— Конкретней, — попросил капитан.

И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все так, что, если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не иметь дела с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.

Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде, а еще заметнее — во взглядах всех остальных ребят, которые стояли вокруг, появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.

— Итак, лейтенант, объясните свои действия.

— А что тут объяснять? — Ростик и в самом деле не знал, что ему следует рассказывать. — Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. — Он повернулся к Киму:

— Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!

— А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?

— Ладно, — подвел итог капитан. — Действия Гринева нахожу глупыми, но оправданными.

Люди сдержанно зашумели. На Ростика старались не смотреть, да и ему почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь толпу.

— Ты куда, Гринев? — позвал его капитан.

— Хотел позавтракать и переодеться.

— Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры. А потом позавтракаем вместе.

И капитан в сопровождении своей свиты пошел к зачаленной «Калоше». Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.

Он не успел договорить, как добрых пять фляжек протянулись к нему, можно было напиться, даже не сходя с места. Одна из фляжек принадлежала Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными. Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения, купания и сидения на солнцепеке во время буксировки, отступает, Ростик спросил инженера:

— А чего Дондик пожаловал?

— Это я в город, когда вы вчера улетели, дал информацию об исчезнувшей лодке. И вот поутру… В общем, он прилетел на лодке Хвороста. Знаешь такого пилота? Серегин его пока на лодку Антона пересадил.

Ростик Хвороста не знал.

— Пока?

— Ну, пока Антон не вернется. — Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два зуба. — Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не тянет, а ночной, через Чужой город, — пожалуйста.

«Ну хоть один счастливый человек нашелся», — подумал Ростик, отдал фляжку и пошел к «Калоше». Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок, которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.