Торговый дом Гердлстон

Он не знал, радоваться или горевать, но в конце концов пришел к выводу, что ему следует быть довольным результатами этой беседы. Ведь в худшем случае им придется подождать год. Однако теперь можно было надеяться, что опекун даст свое согласие раньше. Правда, он обещал не видеться с Кэт и не писать ей, но тем счастливее будет их встреча, решил он.

Все утро он был занят в порту, следя за тем, как большие листы железа грузились в поместительный трюм "Девы Афин". Когда же настал час обеда, Том даже и не подумал о еде, а, устроившись в задней комнате маленького блэкуоллского трактира, приказал принести перо, чернила и бумагу и принялся писать письмо своей возлюбленной. Никогда еще не удавалось уложить на четырех небольших листках столько любви, утешений, советов и надежды, а затем уместить их все в тесных пределах конверта. Кончив, Том перечел свое послание и почувствовал, что оно нисколько не передает его мысли. Но когда влюбленному удавалось запечатлеть на бумаге свои мысли так, чтобы это его удовлетворило? Опустив в ящик письмо, в котором он подробно объяснил, какие условия были ему поставлены, Том ощутил значительное облегчение и с новой энергией принялся наблюдать за погрузкой листового железа. Однако он вряд ли чувствовал бы себя таким довольным, если бы видел, как Джон Гердлстон взял его письмо из рук лакея, а потом в уединении своей спальни прочел его с сардонической улыбкой на губах. Еще меньше удовольствия он получил бы при виде того, как коммерсант разорвал письмо на мелкие клочки и сжег их в своем большом камине. На следующее утро Кэт тщетно глядела из заветного окна, но внизу так и не появилась знакомая высокая фигура, дружеская рука не послала ей утреннего приветствия, и на ее сердце легла свинцовая тяжесть.

ГЛАВА XXV

ПЕРЕМЕНА ФРОНТА

Все вышеописанное произошло за две недели до возвращения Эзры из Африки и было подробно рассказано ему отцом.

- Но пусть это тебя не тревожит, - закончил старший Гердлстон, - я не допущу, чтобы они виделись, а, не видя его и видя тебя - особенно, если ей будет неизвестно, почему он исчез, она в конце концов оскорбится и предпочтет тебя.

- Не понимаю, как вы позволили, чтобы дело зашло так далеко, - угрюмо ответил сын. - Да как смеет этот щенок браконьерствовать в наших охотничьих угодьях? Девушка принадлежит нам. Ее отдали под вашу опеку, чтобы вы хорошенько за ней присматривали, но вы и тут умудрились все испортить.

- Ничего, мой мальчик, - ответил коммерсант, - я обещаю, что они больше не увидятся, если ты, со своей стороны, сделаешь все, что в твоих силах.

- Я сказал, что сделаю, и свое слово сдержу, - ответил Эзра, а дальнейшие события показали, что он говорил серьезно.

Перед отъездом Эзры в Африку отношения между ним и подопечной его отца были не слишком дружескими, однако Кэт была так чиста душой и так легко забывала зло, что не умела таить вражды и радостно приветствовала Эзру, вернувшегося из дальних краев. Через несколько дней она вдруг заметила, что он удивительно переменился, и, как ей показалось, к лучшему. Прежде он неделями не заговаривал с ней, а теперь всячески стремился быть ей приятным. Иногда Эзра целые вечера рассказывал ей о том, что видел в Африке, и эти его рассказы о людях и событиях были ей по-настоящему интересны. Бедняжка чрезвычайно обрадовалась такому его перерождению и делала все, что было в ее силах, чтобы помочь ему и показать, как она ценит эти новые его качества. И в то же время она нередко терялась в догадках, так как порой какая-нибудь грубая выходка или злобная вспышка показывали ей, что истинная натура Эзры осталась прежней и он насилует себя, стараясь быть любезным.

Шли дни, а Том не подавал о себе никакой вести и девушку начали томить тревога и недоумение. Она ничего не знала о беседе в конторе и не могла найти объяснения этой загадке. Неужели Том сообщил ее опекуну об их помолвке и услышал в ответ такую отповедь, что в отчаянии решил с ней расстаться? Это казалось невероятным; но почему же он теперь больше никогда не появлялся на площади? Она знала, что он здоров, так как коммерсант и его сын нередко упоминали о нем, говоря о делах фирмы. Так в чем же дело? Ее нежное сердечко изнемогало, раздираемое тысячью сомнений и страхов.

А Эзра тем временем снова и снова доказывал, насколько путешествие его преобразило. Как-то в разговоре она упомянула, что любит махровые розы. На следующее утро, спустившись к завтраку, она увидела, что рядом с ее прибором лежит прекрасная махровая роза. И с этих пор каждое утро ее ждал на столе такой же цветок. Эта любезность, которая, как она прекрасно знала, могла исходить только от Эзры, удивила ее и обрадовала: меньше всего она ожидала от него подобной деликатности.