Торгующая наслаждением (ЛП)

Офицеры слаженно кивают головой и направляются к зданию. Я наблюдаю, как два санитара с носилками направляются за ними.

– Она мертва, не так ли? – судорожно шепчу я.

Воцаряется длинная пауза, поэтому я поворачиваю голову и смотрю на него. Мужчина смотрит в окно. Слезы катятся по его щекам, и он пытается сдержать их, так что ответ очевиден.

– Эверет, пожалуйста, ответь мне.

– Да, детка... Она мертва.

Я тоже поворачиваюсь, чтобы взглянуть на здание снова. Слезы непрерывно текут из моих глаз. Я могла бы предотвратить все это. Я могла бы остановить ее. На самом деле, вполне возможно, все это произошло из-за того дурацкого разговора, на который я вызвала ее на той неделе. Я должна была сдержаться. Я не должна была вызывать ее на откровенный разговор, когда это было опасно для ее жизни.

Еще пара офицеров входит в здание через несколько минут. Мои слезы высыхают сами собой, а внутри меня все немеет. Я снова погружаюсь в пустоту, на этот раз даже не уверена, есть ли что-нибудь в моей жизни, ради чего стоит жить. Ненадолго.

– Что нам теперь делать? – спрашиваю я.

– Они обо всем позаботятся. У нее есть семья поблизости?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Я была для нее всем. Ее мать умерла год назад.

Эверет сжимает мою ногу.

– Могу я сделать что-нибудь еще, Бренна?

Закрыв глаза, я отталкиваю его руку от своей ноги. Я не хочу, чтобы он относился ко мне по-дружески. Я не хочу, чтобы он по-отечески прикасался ко мне и оказывал дружеские услуги, потому что когда мы вернемся домой, все закончится. Я останусь с Кэнди и никогда не вернусь. Это, кажется, единственный вариант моей никчемной жизни. У меня никого не осталось, кроме кошки.

Отрицательно качая головой, я говорю ему:

– Мне нужно в уборную.

– Я поговорю с этим офицером всего секунду, и мы сможем уйти.

– Могу ли я пойти с тобой на этот раз?

– Ты не хочешь на самом деле.

– Почему?

– Потому что ты можешь услышать такие детали, о которых я не хотел бы тебе говорить.

– Очевидно, ты недостаточно хорошо меня знаешь. Я могу справиться со всем просто отлично, – и я открываю дверь, пока он продолжает говорить мне что-то, но я не слушаю и выхожу, хлопнув дверью.

Он направляется к офицеру, а я следую за ним.

– Детектив Бурк, приятно познакомиться, жаль, что при таких печальных обстоятельствах. А я офицер Полли из полиции Клируотера.

Они крепко пожимают друг другу руки.

– Могу сказать то же самое. А это Бренна Коннорс, подруга жертвы.

Офицер кивает головой:

– Сожалею о вашей потере, мисс Коннорс.

Я отвечаю печальной улыбкой, глядя себе под ноги, пока не слышу, как он снова обращается к Эверету.

– Похоже, присутствует несколько рваных ран, а также синяки на шее. На этой точке расследование ведется как расследование убийства. Вы сказали офицеру Йорку, что Трэвис Хардинг дал вам этот адрес? Он упоминал что-нибудь еще?

– Нет, сэр, чтобы он назвал этот адрес, мне потребовалось много времени.

– Значит, он не признал, что привел ее сюда, продал или убил ее?

– Продал ее?

– Этот адрес у полиции известен как адрес секс-притона. Это не первая жертва, которую мы вытаскиваем из этого дома. На данный момент мы делаем все возможное, и в будущем, я надеюсь, этот секс-притон будет полностью ликвидирован.

Все, о чем он сейчас говорит, заставляет мою кожу покрыться мурашками. Худшие воображаемые образы проносятся в моем мозгу, и меня начинает тошнить от них. Бедная моя Хиллари. Я так сильно ненавижу себя за то, что не спасла тебя!

– Это печально слышать. И нет, он ни в чем не признался.

– Ну, он подозреваемый номер один в нашем расследовании. Мы арестовали его и будем держать вас в курсе расследования. Пожалуйста, не покидайте пока пределы штата, – офицер смотрит на меня.

– Я? Но почему я? – спрашиваю совершенно недоуменно.

– Мы должны задать вам несколько вопросов, – отвечает офицер Полли.

– Я могу рассказать все, что знаю, сейчас.

– Это так не работает, мэм. Прошу прощения. Я знаю, как вам сейчас тяжело, и мы, возможно, получим признание Трэвиса, но до тех пор вы тоже – подозреваемая.

– Подозреваемая? – смотрю на Эверета, полностью игнорируя офицера Полли. – Это чушь собачья. Вот почему я ненавижу копов, – я поворачиваюсь и направляюсь к грузовику.

Эверет ничего не произносит, когда садится в грузовик и зажигает двигатель. Я закрываю глаза, как только машина начинает двигаться вдоль тротуара. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я продолжаю молчать, пока Эверет не останавливается еще раз, на этот раз – у Макдоналдса. Я так же молча иду внутрь. После посещения туалета покупаю себе напиток, потому что мне больше не хочется есть. Возвращаюсь к грузовику. Эверет тоже молчит. Молчит все шесть часов до дома. Ни одного слова не произнесено. Все, что у нас есть, это мерный гул мотора и музыка, звучащая по радио.

Когда мы подъезжаем к дому, я выхожу из грузовика и направляюсь к своей машине, чтобы проверить, заперта ли она. Потом проверяю еще раз. Иду внутрь дома. Эверет останавливается в вестибюле, когда я направляюсь к лифтам.