Торгующая наслаждением (СИ)

— Позволь мне закончить, хорошо? — мягко прерывает она. Я киваю, умолкая и позволяя ей продолжить. Мне хочется укусить свой кулак, чтобы остановить волну гнева, поднимающуюся внутри меня. — Полиция утверждала, что согласно осмотру места происшествия и отсутствию других доказательств, таких как записка, это происшествие было причислено к разряду убийство-самоубийство. Отпечатки моего отца были единственными на пистолете. Не знаю, как бы поступила сейчас, но даже когда мне было восемь лет, я точно знала, что мама держала пистолет в руках за некоторое время до этого происшествия. Картинка, которая чудом сохранилась в моей памяти о том вечере, говорит мне о том, что моя мама держала пистолет в руках, когда ее застрелили…

Когда Бренна замолкает, я тянусь к ее руке, но девушка снова хватает уже наполненный бокал вина. Как только она ставит бокал на место, то кладет сцепленные вместе руки на стол. Бренна смотрит на них, трет их друг о друга, как будто в сильнейшем волнении.

— Из моих родственников осталась лишь тетя, которой дежурный офицер пытался меня оставить, но она отказалась. Сказала, что у нее есть сын, и она не сможет разорваться на нас двоих. Офицер обещал помочь мне найти приличный дом в этом городе, но он солгал. Я больше никогда его не видела. Я даже как-то пыталась позвонить ему, рассказав о своих проблемах, но он ответил, что детские дома переполнены, и что мне придется заплатить за то, чтобы он решил мои проблемы. Не думаю, что он поверил мне, но это уже не имеет значения. Никто не захотел помочь мне. Тогда я и узнала, что должна найти способ стать независимой. К тому времени, как мне исполнилось тринадцать, я уже попробовала несколько видов наркотиков. От алкоголя меня откачивали большее количество раз, чем ты можешь себе представить, а все классы, в которых когда-либо училась, я провалила. Я меняла детские дома несколько раз, одни были лучше, другие хуже. Я пыталась завести парня, у меня даже был друг в то время, но, видимо, эти вещи плохо сочетаются. Меня жизнь сильно потрепала от восьми до семнадцати. А потом я сбежала во Флориду.

Мое сердце физически болит за нее. Не знаю, как она умудрилась пройти через все это и стать такой потрясающей женщиной, что сидела сейчас передо мной. Когда молчание между нами растягивается на несколько минут, я понимаю, что могу говорить сейчас без опаски.

— Я не собираюсь говорить тебе, что мне очень жаль. Это ведь не то, что ты хочешь услышать. Но я не знаю, что еще сказать…

Я позволяю словам повиснуть в воздухе. Знаю, через некоторое время Бренна ответит мне. Сейчас она борется со своими собственными демонами, так что лучше просто сидеть и ждать так терпеливо, как я могу. Через некоторое время я поднимаю вилку и подношу ко рту, но мысль о еде не очень привлекательна для меня в данную секунду.

— Спасибо, — шепчет Бренна после продолжительной паузы.

— Да за что?

— За то, что не знаешь, что сказать. Пока я рассказывала, боялась, что ты начнешь поучать меня или читать лекции и давать советы. А я просто хотела, чтобы ты это услышал. Так вот за это и спасибо…

— Как я уже сказал тебе, Бренна, я здесь ради всего. Даже если это — просто сидеть и слушать тебя.

— В своей жизни со мной случилась масса вещей, которыми я совсем не горжусь. Но я не могу просто удалить их. И ни о чем не жалею. На самом деле ни о чем не жалею, ведь это позволило мне понять и желать стать лучше, чем я есть.

Мое сердце вдруг стало учащенно биться.

— Для… меня?

— В основном… — шепчет девушка. Ее щеки окрашиваются в тот оттенок розового, который я так обожаю, и я не могу не чувствовать, как моя любовь к ней растет. — И из-за себя тоже. Я не собираюсь полностью менять свою жизнь. Я — все еще я. Я знаю, что мне нравится, чего хочу в будущем и чего не хочу, но встреча с тобой заставила меня захотеть стать лучше.

— Ты итак чертовски потрясающа. Надеюсь, ты знаешь об этом.

Бренна пытается улыбнуться, но выходит как-то неискренне.

— Я голодна.

Сегодня просто так все меняется. Атмосфера вокруг нас, стены, воздвигнутые Бренной, все это разбивается, ломается. Теперь я знаю о Бренне чуточку больше, чем раньше, и становлюсь немного счастливее, несмотря на ужасные воспоминания, которые будут вечно преследовать ее. Я клянусь, что никогда не напомню ей о прошлом, не позволю ему поглотить ее. Я буду защищать Бренну и поддерживать каждый момент ее жизни, как только смогу.

Тогда, надеюсь, однажды прекрасное будущее станет возможным рядом с самой сильной и самой невероятной женщиной, которую я знаю.

Сказать, что мне повезло — это явное преуменьшение.

В течение всей ночи мы говорим о чем угодно, но не касаемся обидных тем. Ни один из нас не останавливается на болезненных темах другого, и мы не обсуждаем работу, семью, бывших, чтобы не возвращаться к мрачному настроению. Мне очень нравятся перемены в Бренне, особенно когда она запрокидывает голову, чтобы от души расхохотаться. Нет ничего более красивого на этом свете, чем ее смех.