Торлон. Трилогия

— Куда путь держите, красавицы? — прошамкала она беззубым ртом. — А, знаю, знаю, на рынок! — И добавила резко изменившимся, каркающим голосом: — Только зря вы это затеяли. На беду себе да на погибель другим. Не ходите туда. Не покупайте гостинцев сладких, гостинцев непутевых.

— Может, нам теперь и в гости не ходить? — на удивление спокойно поинтересовалась Орелия.

— В гости ходите, гостинцев не дарите, что дают — берите, благодарности говорите, да только домой не несите.

— Ты уж прямо стихами, мати Закра, на старости лет изъясняться стала, — заметила Орелия, не обращая внимания на перепуганную Анору, которая украдкой дергала ее сзади за рукав. — Какими судьбами тебя сюда занесло?

— В Айтен’гарде сегодня поутру великое бесправие сотворили. Сторонюсь я его отныне. Долго еще потомки наши будут этот день с печалью вспоминать. И ничего-то теперь изменить нельзя. Все случится, что предсказано было. Все случится, чему не миновать. — Старуха со странным именем Закра бубнила слова себе под нос, не обращая внимания на насмешливый взгляд Орелии и растерянность на лице ее подруги. — Вижу многие испытания в жизни вашей, которые еще до заката начнутся. Вижу путь тяжелый и далекий. И нету выбора у вас. Если останетесь сзади, точно сгинете раньше срока. Если отважитесь и устремитесь с потоком, есть еще надежда малая, что своей смертью умрете.

— Ты сама-то понимаешь, что говоришь? — Орелия помахала рукой перед лицом старухи. Та встрепенулась, словно просыпаясь, и замолчала. Вопросительно взглянула на девушек, не узнавая. — Мати Закра, это я, Орелия. Какими судьбами в наших краях?

Старуха покрепче вцепилась в клюку и подалась назад.

— Ступай, ступай, дочка, — пробормотала она чуть слышно. — Не сердись на меня, если что тебе наговорила невпопад. Я тут ищу кое-кого…

Она торопливо развернулась и чуть ли не вприпрыжку побежала восвояси.

— Ты ее знаешь?! — едва выдохнула Анора, когда старушка скрылась за соседними избами.

— Кто ее не знает! Сумасшедшая Закра. Приживалка в Обители Матерей. Говорят, ей столько зим, сколько жителей в Вайла’туне.

— Ничего себе! Не может такого быть!

— Не знаю.

— Может, не жителей, а домов?.. Хотя, — Анора посмотрела по сторонам, — тоже немало получится. И что, она всегда такая?

— Она разная. Ты сама видела. То пророчествует, то вдруг спохватывается и как будто даже не понимает, где оказалась.

— И что нам теперь делать?

— То есть?

— Но ведь она сказала, чтобы мы не ходили на рынок!

— И что, нам теперь прикажешь с голоду помирать? — Орелия взяла подругу за руку и настойчиво потянула за собой. — Мало ли что ей захотелось нам сказать. Вот и сказала первое, что в голову пришло. А голова-то пустая!

— Но…

— Я не слышала о том, чтобы ее предсказания когда-нибудь сбывались.

— Да? — Анора недоверчиво разглядывала Орелию, которая теперь с прежней устремленностью шла рядом. — Никогда?

Орелия промолчала. Анора почувствовала, что та не договаривает, но переспрашивать не решилась.

— Кстати, я ничего сладкого покупать и не собиралась, — вслух успокоила она себя. — И непутевого тоже.

Орелия корила себя за то, что не заметила старуху вовремя. Уж кому-кому, а впечатлительной Аноре с ней не стоило встречаться. Последний раз, правда, прорицательница попалась ей так же внезапно, у колодца в Айтен’гарде. Как водится в таких случаях, она не узнала девушку, но прошептала, что скоро ее вернут в дом мужчины, который любит ее больше жены. Орелия имела все основания ей не верить, хотя о возможности разделить ложе с каким-нибудь влиятельным эделем она думала и слышала, и не раз. Но только слышала, поскольку в свои семнадцать зим оставалась нетронутой, а потому «вернуться» в дом мужчины никак не могла. Так она наивно полагала, однако, не прошло и трех дней после пророчества, как к ней явились трое в латах и доставили в дом живого и здорового отца, о существовании которого она не догадывалась и в котором узнала человека, представлявшегося ей персонажем из детских сновидений…

— А я хотела леденцов купить, — сказала Орелия, вспоминая ту первую встречу с отцом и богатое угощение, которым он потчевал ее весь вечер. С тех пор она полюбила малиновые и вишневые леденцы. В Айтен’гарде ей таких радостей не дозволялось. — Они на любом эфен’моте хорошо идут. Когда не знаешь, что дарить…

— Сегодня мы ничего сладкого покупать и тем более тащить с собой вечером не будем, — в отчаянии повысила голос Анора. — Или я никуда не пойду!

Орелия взяла ее за руку и развернула к себе:

— Ты мне обещала, что мы всюду будем ходить вместе. Если не пойдешь ты, не пойду и я.

— Послушай, эти твои ужасные леденцы…

— Я пошутила.

— Мы их не купим?

— Нет. Я не собираюсь умирать раньше времени. Честное слово. Как она там сказала? «Устремитесь с потоком»? Интересно, каким?

— У нас тут, насколько я знаю, один поток — Бехема, — повеселевшая Анора уже шла дальше, ведя Орелию за руку. — Наверное, старуха имела в виду, что мы напьемся крока, и нас случайно или нарочно бросят в воду. А что, было бы забавно! Только не в такой холод, конечно. Как считаешь?