Тормоза для блудного мужа

– Поумерь свой аппетит, – менторски посоветовала гримерша. – Живи по средствам. А то у одного просишь, чтобы другому вернуть. Заведи тетрадочку, записывай туда расходы, через месяц поймешь, где поджаться. Ну, например, ты постоянно в кафе ужинаешь или лишнюю блузку хапнула на распродаже!

Ядвига опустила глаза:

– Я не хожу по бутикам. Если совсем пообношусь, иду в секонд-хенд, где вещами на вес торгуют. Жаль, там обуви не бывает, у меня туфли совсем развалились, подметка отлетает. И «Веселый бургер» мне не по карману. Мама болеет, ей очень дорогие лекарства нужны, вся зарплата на них уходит, я по ночам подъезды мою, днем на программе работаю, и все равно не хватает. Тысячу долларов надо за ампулы витаминов.

– Вот беда! – прошептала Тата. – Мы не знали. Почему Ядвига никому не сказала?

– Гордая очень, – вздохнула Татьяна, – польская кровь в жилах течет. Не может она с протянутой рукой ходить.

– Надо придумать, как ей помочь, – озаботилась Тата. – Может, пустить шапку по кругу?

– От милостыни она откажется, – отмела эту идею Таня. – Даже пытаться не стоит!

– Я поговорю с Клавой! – воскликнула Ксю. – Пусть она Ядю повысит до должности гостевого редактора, там зарплата вдвое больше.

– Значит, она никак не могла купить обувь, – вернулась к старой теме Тата.

– Дались тебе ее ботинки, – воскликнула я. – Какая разница, где бедная девочка ими разжилась! Ясно одно, в магазин «Полетт» она не заглядывала, на поездку в Париж у Яди денег нет.

Тата вскинула голову.

– У меня обостренная интуиция. Она мне подсказывает: ботильоны – очень важная деталь.

– Почему? – не поняла я.

– Не знаю, – вздохнула Тата, – понимаешь, иногда по моей спине ползают странные мурашки, холодные, острые, ну как мелкие, колкие льдинки.

Мне стало весело.

– А обычные мурашки какие?

Тата поежилась:

– Теплые, как пузыри от нарзана. А когда между лопатками появляется ощущение холода, жди беды или что-то важное произойдет. Ксю!

Сестра, успевшая шагнуть к двери, остановилась, Тата спросила:

– Помнишь, как я тебя в самолет не пустила?

Ксения передернулась и сказала:

– Необъяснимая история. Я собиралась в Лондон на лето, родители оплатили три месяца обучения в школе кинематографии. Татку они отправили в Париж, тоже с начала июня по конец августа, язык учить. Нам было тринадцать и четырнадцать лет.

Тата улетела пятого числа, седьмого следовало отбыть в Лондон Ксюше, ее самолет вылетал около полудня.

В районе восьми утра раздался звонок Таты. Она потребовала, чтобы Ксю обменяла билет на другой рейс. Рассудительная, некапризная Тата в тот день словно сошла с ума. Она рыдала, кричала, нахамила родителям и в конце концов заявила:

– Если Ксю меня не послушает, я прямо сейчас сигану с моста Александра Третьего в Сену. Тогда она точно в тот самолет не сядет.

Отец с матерью рассердились, а Ксюша, которая любит сестру больше всех на свете, спросила:

– Ты не хочешь, чтобы я училась в Англии?

– Я не хочу, чтобы ты летела днем, – всхлипнула Тата, – отправляйся в Лондон вечером.

– Хорошо, – согласилась Ксю, – запросто.

Когда она около девяти вечера приехала в аэропорт, таможенник, изучавший ее документы, не удержался и воскликнул:

– Вы поменяли билет! Поставьте свечку своему ангелу-хранителю.

Ксю поняла: случилось нечто ужасное. Потом она узнала: утренний самолет, тот самый, на котором ей предстояло лететь в Лондон, разбился, никто из пассажиров не выжил.

– Вау! – подпрыгнула Таня. – Татка, ты экстрасенс?

– Мурашки по спине тогда ночью поползли, – пояснила режиссер. – Мне тревожно стало, плохо.

Таня перекрестилась, Ксюша открыла дверь.

– Это правда, она мне жизнь спасла.

– Ведущие, на площадку! – загремело из коридора.

– Ишь, Мишка командовать решил, – усмехнулась Таня.

Тата вскочила и побежала за Ксюшей.

– Чего только не случается, – запричитала стилист. – Мурашки у нее! Почему я ничего не чувствую и вечно в неприятности попадаю!

Но мне было некогда болтать, хотелось побыстрее завершить съемку и ринуться на поиски Веры.

Сев в свое кресло и поздоровавшись с Димой, я с огромным удивлением поняла, что основное действующее лицо у нас сегодня Алена, сестра Константина и дочь Натальи Петровны. Стараясь не измениться в лице, я шепнула в микрофон, прикрепленный к воротнику платья:

– Меня не предупредили о новой героине.

– Ночью переделали сценарий, – ответило «ухо». – Живо просмотри текст. Основные вопросы Димины, твои по ходу. Слева на желтом диване сидит актер Владлен Рамин, у него рак, вторая стадия. Алена берется его вылечить.

– Мы же не хотим пропагандировать шарлатанство? – возмутилась я. – Или спешно изменили концепцию программы? До сих пор у нас шла речь о людях, которые преодолели недуг при помощи народных средств. Но мы решили никогда не говорить о раке, он лечится сильнодействующими лекарствами, преступно советовать людям с онкологией настойку из корней лопуха.

– Мотор! – прозвучало с потолка. – Пишем!