Торнан-варвар и жезл Тиамат

Вновь короткий сон у костра, подъем, разогретое на углях мясо, и опять в седла и вперед. Марисса выглядела неважно, явно выбиваясь из сил. Все чаще она покашливала болезненным сухим кашлем. Торнан помрачнел – это был очень дурной признак. Простудиться зимой, в ледяных горах, вдали от жилья… А большая часть снадобий фомора, вполне возможно, уже в желудке мерзкого создания еще более мерзких темных богов…

К полудню Торнан, однако, отвлекся от этих тревожных мыслей – ради еще более тревожных.

Ему все чаще попадались следы недавнего присутствия людей. Полынья, хотя и затянутая ледком, но пробитая явно не рухнувшим с гор камнем. Обломанные еловые лапы. Пеньки, еще не затянутые смолой.

А потом Торнан вновь ощутил, что за ними следят – но уже не зверь, а человек.

«Интересно, кто они такие?» – думал северянин, подавляя желание взяться за ятаган. В Логрии ходили слухи о каких-то обитателях гор и долин Срединного Рихея, но никто ничего толком не знал.

Но, видать, не разбойники – тут разбойникам нечего делать. Разве что какие-нибудь одичавшие беглецы. А может, это воины какого-нибудь местного короля? В горах бывает так, что властитель любой долины провозглашает себя королем – чтобы не стыдно было перед соседями.

Однако Торнан даже не остановился. Кем бы ни были эти люди, здесь, в горном лесу, они у себя дома, им известны здесь все тропы, и потому бегать от них – занятие безнадежное.

Оставалось положиться на судьбу.

Так прошло еще около часа. Наконец дорогу им преградил завал. За ним маячили чьи-то фигуры и поблескивала сталь.

Торнан остановился. Остановилась и Марисса, расслабленно покачиваясь в седле. Чикко за ее спиной сидел тихо, как мышь.

Незваных гостей встречали пятеро. Невысокие, но крепкие и весьма широкоплечие бородатые мужчины, вооруженные гизармами и секирами, восседающие на лохматых мелких лошадках. Глаза стражей непроницаемо смотрели на пришельцев.

В молчании прошла минута или около того. Наконец Торнан громко сказал:

– Мир вам, досточтимые! Если мы нарушили ваши границы или задели вас еще как-нибудь – прошу простить нас, ибо мы сделали это по незнанию, а не по злому умыслу.

– Хорошо, – с непроницаемым видом сообщил один из них – не самый старый, но с большими солидными усами, свисавшими поверх бороды. – Потомки владык гор не видят в вас врагов, пока вы не причинили им вреда – таков наш обычай. Но вы поедете с нами. Оружие лучше отдать…

Селение их пленителей раскинулось в чащобе высоко в горах. Путники увидели множество домов с остроконечными крышами. Дома двух-, а то и трехэтажные, некоторые с башенками и, как убедился Торнан, когда подошел поближе – в большинстве старые.

Поначалу Торнану показалось, что дома эти крыты черепицей, однако, приглядевшись, он разглядел, что это шиферный сланец, искусно расколотый на тонкие плитки.

Жители толпились возле домов, с любопытством глазея на пришельцев. В основном то были женщины, молодые и старые, опрятно одетые, в шапочках, украшенных бирюзой, в вышитых кожухах и суконных сапогах на войлочной подошве. Дети восторженно вскрикивали, глядя на гостей. Немногочисленные мужчины в тулупах, расшитых яркими шерстяными нитями, и в белых суконных свитках со стоячим воротником и широкими рукавами, нервно поигрывали кайлами – видать, народ тут жил горной работой.

По мере продвижения по улочке за ними увязывалось все больше народу, и к концу собралось чуть не сто с лишним человек.

Вислоусый невозмутимо продолжал путь, показывая дорогу.

Они остановились в центре селения – не деревни, а скорее небольшого городка, – перед большим приземистым домом из обхватных бревен. Им приказали спешиться. Потом в толпе пробежал шепот, и все замерли, поклонившись в сторону дома.

Оттуда вышли два человека. Оба они были стары, хотя стары по-разному. Первый – в длинной белой шубе, сгорбленный, когда-то высокий, опирающийся на посох. Второй… Второй была старуха, вернее сказать – старая женщина. Годами не моложе согбенного, пожалуй, но бодрая, с живыми глазами на продубленном горными ветрами лице. Одежда обоих была опрятной и пышной, украшенной причудливыми узорами. В ушах сгорбленного висели массивные золотые серьги. На шее старой дамы – золотая цепь со вставками из великолепно ограненных самоцветов.

Местные князь с княгиней? Княгиня и верховный волхв? Или еще кто-то? Торнан слышал, что у некоторых горных племен в вожди положено выбирать женщин…

Марисса обмерзшими руками извлекла из-под одежды сумку с грамотами, вынула свиток…

– Я посол храма Тиамат. Мы заблудились, просим помощи…

Старуха вдруг что-то спросила у нее на непонятном языке. Марисса, пусть запинаясь и с трудом подбирая слова, но ответила.

Женщина довольно кивнула. Затем что-то сказала старику на опять-таки непонятном, но уже другом языке. Тот, не оборачиваясь, распорядился о чем-то.

Затем из-за его спины вышла девушка – невысокая и плотная, в расшитой лисьими хвостами шубейке. В руках она держала деревянное блюдо с куском хлеба и чашей воды.