Торнан-варвар и жезл Тиамат

Та лишь махнула рукой, показывая что бодрствует.

Хоть спутники отдали ей часть своей одежды, ей приходилось хуже всего. Несмотря даже на то, что в первые же дни Торнан заставил ее – с бранью и скандалом – одеть под свитер снятый с дизертира кроме всего тряпья, что она на себя напялила, еще и столь любимую ей шелковую ночную рубаху.

Лошади осторожно пробирались по узким горным тропам, что шли по склонам, поросшим лесом, крутым и отвесным.

Торнан остановил коня и обернулся к своей спутнице, ехавшей позади него.

– Передохнем?

Марисса покачала головой.

– Я не устала.

Однако глядя на ее бледное, всунувшееся лицо, этого никак нельзя было сказать.

Погоня треклятых змеепоклонников, свивших гнездо под крышей старого храма Тарки, упорно шла за ними через всю Маруну. Причем, похоже, преследователей даже прибавилось.

В первый день аргунна – Месяца Бурых Листьев, их окончательно прижали к горам, и пришлось бросить коней, и уходить пешком по кручам. Чтобы оторваться от сделавших то же самое слуг Шэтта, им пришлось сожрать наскоро состряпанное шаманом зелье, а потом еще подвергнуться его странной магии, от которой болели глаза и в ушах пели непонятные голоса – получеловечьи-полуптичьи. Не даже ее не хватило, и в последние часы марш-броска, он то тащил Чикко, то волок мешки Мариссы, подгоняя Чикко чуть не пинками. Когда, наконец, Марисса рухнула наземь, держась за вновь распухшее колено, Торнан был вынужден остановится. Волочь двоих сразу был не в силах даже он. Тем более, что Чикко заявил осипшим голосом, что уже не может одновременно перебирать ногами и поддерживать силы здоровенного северного медведя и дикой логрской кобылы, и вообще сейчас умрет.

Но все же проклятые слуги Шэтта потеряли их, по крайней мере на время.

В первом попавшемся селении они купили, отчаянно торгуясь, трех лошадей, запаслись провизией, отдав за нее почтив всю наличность, включая пригоршню чуть заржавленных тяжелых статимов, вынутых из кошеля все того же подстреленного амазонкой мародера.

Была мысль повернуть обратно на запад, но с нагорья, где стояла деревня, они у видели целеустремленно приближающиеся точки всадников – и по помертвевшему лицу мага понял все. Проклятые слуги Тьмы не намерены были упускать добычу.

Им оставалось лишь углубиться в горы. В Рихей, где их бы не нашли никакие колдуны, ибо Рихей был издавна странным местом. Но зато там их могла найти обычная смерть.

Рихей…

Горы, чьи вершины возносятся без малого на двадцать тысяч локтей в небо. На перевалах которых задыхаются и падают самые сильные и крепкие. Где на каждом шагу подстерегают лавины и камнепады.

Горы, которые очень трудно перейти.

Горы, про которые ничего толком неизвестно, зато есть так много зловещих легенд – одна страшней другой.

Неизвестно даже, кто тут живет и живет ли вообще? Только слухи – о племенах, приносящих чужаков в жертву своим страшным неведомым богам, пришедшим из тьмы времен. Какие-то народы тут жили, с кем-то из них как-то торгоали купцы – но в общем Рихей всегда был для Логрии землей незнаемой.

Нет, на севере где Рихей переходил в скалистые обрывистые острова Данелага, обитали племена даннов, изменивших морю и приспособившиеся пасти овец и ковырять руду. На крайнем юге, на восточных склонах, обитали дикие и непримиримые айханы. Пустынные предгорья у пересечения Рихея с Большим Приморским хребтом осели бывшие кочевники.

И на севере и на юге идет какая-то торговля, и даже есть купцы отваживающиеся ходить через хребты, хотя временами товар приходиться вьючить на спины особо выращенных огромных горных баранов, иные из которых якобы даже могут нести на спине человека.

Но судьба в лице почитателей Шэтта загнала их в срединный Рихей. Туда где он наиболее широк, неприступен и нелюдим… Чем больше удалялись они от селения, тем пустыннее становилось, деревни встречались все реже и вот пропали.

…С рассветом снова повалил снег, а ветер задул чуть ли не со всех сторон сразу, и от него не было никакого спасения. Каменистые склоны, полузамерзшие речушки и высокие леса из угрюмых елей и пихт. Торнан называл этот край тайгой и говорил, что на его землях она тоже не редкость. Вечером второго дня они устроили привал недалеко от крошечной заброшенной деревушки – четыре домика, так, мелкий хутор, да и от того остались голые каменные остовы без крыш и дверей…

Торнан разбудил Мариссу, когда было еще темно, но проблески на юго-восточном небосклоне предвещали рассвет.

Торнан, позаботившись о лошадях, подал холодный завтрак – высохшие лепешки и все то же мясо лишь слегка подогретые над костром.

Пока Чикко и Марисса насыщались, Торнан поднялся на пригорок и обозрел округу.

Длинные, тянущиеся с юго-запада на северо-восток хребты скал и зеленеющие между ними долины словно приковывали к себе его взгляд.