Торнатрас

Маленькая, худая, бледнющая, с темными глазками-бусинками и рыжими перьями волос, а на лице полно веснушек и каких-то непонятных красных пятнышек.

Если не считать этого англичанина Ланчелота, она стала первой из наших соседей. И если бы меня спросили сейчас о моем первом впечатлении, я бы не задумываясь сказала: «Ужасное».

Судите сами. Несмотря на жару (мы переехали в начале сентября), на голову она натянула темно-синий шерстяной берет, а вокруг шеи обмотала теплый шарф, хотя явно не собиралась выходить из дома, потому что была в пижаме и тапочках. Поверх пижамы на ней был надет серый мужской кардиган до колен. Рукава кардигана, даже закатанные, закрывали ей руки до запястий.

Как можно заявиться в гости к совершенно незнакомым людям, да еще в таком отстойном виде?! Еще меня поразило то, как вела себя моя мама. Обычно при посторонних, даже при наших с Лео одноклассниках, она закрывалась в себе, как улитка, и хорошо, если здоровалась. А сейчас она улыбалась и болтала с этой нахалкой, как будто знала ее всегда.

– Я слышала, что студии канала «Амика» находятся в Милане, – говорила мама. – Может быть, даже недалеко отсюда? Представляешь, как здорово было бы встретить на улице Риккардо Риккарди? Как ты думаешь, не отказался бы он дать мне автограф?

И эта наглая девчонка ей ответила:

– Конечно нет. Если попросите, даст наверняка. – Мама, довольная, улыбнулась. – Только смотрите не влюбитесь, – шутливым тоном предупредила та, – у этого плейбоя Риккарди полным-полно невест!

– Неужели! Откуда ты знаешь?

– Синьора Мурджия, жена нашего доктора, всегда показывает мне журналы, которые покупает для пациентов, чтобы им не скучно было ждать своей очереди.

– Может быть, она и мне покажет?

У меня внутри все кипело. Что этой проходимке у нас нужно? Без нее мы были бы с мамой вдвоем и я бы спросила ее: «Как тебе наша квартира? Правда, хорошую мы выбрали мебель?» Конечно, я не смогла бы заявить ей, как когда-то в Генуе папа: «Хочу, чтобы ты знала: в этом доме мы будем очень, очень счастливыми». Не смогла бы даже попросить ее: «Пожалуйста, постарайся быть не такой несчастной в этой нашей новой жизни в Милане».

Но я могла бы дать это понять, если бы мы были сейчас с ней вдвоем или хотя бы втроем, вместе с Лео. А с этой чужой девчонкой… Ну почему мама не скажет ей: «А теперь иди домой. Нам с Коломбой надо побыть вдвоем»?

– Значит, это тебя зовут блохой, – скорее констатировала, чем спросила Коломба, бросая на пол дорожную сумку.