Торнатрас

– Теперь уже нет. Они переехали. Пока мы были на Тенерифе, уже и стены успели покрасить. Вы разве не заметили, детки? Нет? Ну конечно. Я просил, чтобы работали без лишнего шума. Теперь дело только за мебелью. Вы двое можете взять пока свою – рабочие перенесут. Об остальной обстановке позаботятся дизайнеры канала «Амика».

Вы поняли? Когда этот ползучий гад обещал маме, что переедет жить к нам, он уже все рассчитал.

– Конечно, дорогая. Мы все будем жить на виа Джиневра, – сказал он тогда.

А что говорит теперь?

– Неужели ты думаешь, что я смог бы жить в этом вашем мышатнике? Извини. Не хотел тебя обидеть, но это не квартира, а просто дыра. Да, я обещал, что перееду на Джиневра, 35. Но про этаж мы не договаривались.

Я ждала, что мама возмутится, откажется перебираться наверх, скажет, что мы имеем право сами решать, где нам жить. Но она опустила голову и тихо произнесла:

– Ты прав, Риккардо. Я не могу навязывать тебе условия, к которым ты не привык. Дети, после ужина начинайте укладывать чемоданы.

Кончилось тем, что в этот вечер в доме Тоскани-Риккарди никто не ужинал. И в ресторан не пошли, и к вкуснейшему рагу, приготовленному тетями, не притронулись.

Лео совершил набег на холодильник и напихался шоколадом и всякими десертами, как делал всегда, когда был чем-то встревожен. Потом его обычно тошнило или всю неделю болел живот.

А Коломба «села на жидкую диету», как говорила Пульче, – выпила целый литр слез, слизывая их со щек, и громко хлюпала носом, вытряхивая все из ящиков и шкафов и зашвыривая как попало в чемоданы.

Моей первой мыслью было подойти к этому змею и крикнуть ему в лицо, что я не собираюсь уходить из своего дома. Мама и брат могут делать что хотят, но я останусь у себя. А если меня попробуют заставить силой, то пусть пеняют на себя: я буду драться, брыкаться, царапаться, кусаться и громко кричать. Крикну друзьям, чтобы звонили в Службу спасения.

Но что я буду делать завтра, когда рабочие придут и начнут ломать наши стены?

Моей второй мыслью было сбежать. Дождаться, когда все в доме заснут, и позвонить Араселио, чтобы приехал и увез меня на своем грузовике. Я спущусь на цыпочках, захватив с собой только самое необходимое, и уеду навсегда жить к «девчонкам». Я была уверена, что тетя Динучча и тетя Мити примут меня с распростертыми объятиями.

Но тут… тут я как будто услышала папин голос, который спросил меня: «Неужели ты покинешь поле сражения, как трусиха или дезертир? А кто будет заниматься с твоим братом? Что, если этот ползучий гад будет обращаться с ним, как злой отчим в романах? И кто защитит маму, если ей будет грозить опасность?»

Я представила, что отвечаю ему: «Она сама сделала выбор. Сама вышла замуж за этого гада. И даже когда узнала, что он начальник преследов и к тому же еще каррадист, не выгнала его за дверь».