Торнсайдские хроники

— А ты, конечно, всеми силами сопротивлялся. — Несмотря на ироничный тон Кентона, я чувствовала, как он злится. Кажется, он с трудом удерживался от того, чтобы поступить с Рейвеном так же, как когда-то поступил в "Хмельном охотнике" с Норманом. — Даже принялся отбиваться от Абигайль при помощи ножа. А она и тут не отстала, перехватила рукоять и в ходе борьбы разукрасила тебе лицо.

— Интересная версия событий, — отметила Говорящая.

— Интересная, но неверная, — развёл руками Рейвен. — Госпожа Аткинсон сама пришла в мой дом с ножом и, оставшись со мной наедине, попыталась меня убить. Разумеется, я сопротивлялся.

— И, движимый исключительно уважением к правосудию, велел посадить её в мужскую камеру? — зло спросил Кентон.

— Что? — переспросил Рауль, и если бы я была на месте Рейвена, мне бы чрезвычайно не понравился его взгляд. До сих пор об этой детали не было известно ни королю, ни Говорящей.

— Этому есть достаточно свидетелей, — добавил Кентон, сверля графа глазами.

— Мне ничего об этом неизвестно, — отрезал тот. — Если это действительно так, значит, стражники что-то напутали.

— О подобных вещах тебе тоже не докладывают?

— А мне было не до этого, — жёстко заявил Рейвен. — В те дни я был занят лечением раны. Которая и сейчас, должен заметить, ещё не зажила.

— Перейдём к сожжению, — постановил Рауль, хотя взгляд его оставался тяжёлым.

— В этом действительно есть моя вина, — сокрушённо признал граф. — Всё её поведение — то, как она напала на меня, то, как пыталась окрутить, её взгляды, многочисленные странности в поведении… Всё это заставило меня прийти к выводу, что эта женщина — именно ведьма и должна быть казнена как таковая. Я осознаю свою ошибку и искренне о ней сожалею. — Он приложил руку к сердцу и склонил голову. — У меня есть лишь одно оправдание: я искренне заблуждался. И ни в коем случае не собирался применять данное наказание к людям, использующим магию в мирных целях в рамках своей профессии. Полагаю, теперь я ответил на все обвинения и могу выдвинуть своё собственное?

Рауль ничего не сказал, но его выжидательный взгляд позволил Рейвену начать.

— Я обвиняю эту женщину в том, что она вступила в сговор с присутствующим здесь Кентоном Алисдейром. Последний стремится путём ложных притязаний завладеть графским престолом, который принадлежит мне по праву наследования. С этой целью он отправил свою любовницу, газетчицу Абигайль Аткинсон, шпионить за мной, забраться в мою постель, а в последствии и убить. Шрам на моём лице получен в ходе её неудавшейся попытки исполнить его волю.

— Ты окончательно зарвался, Рейвен, — процедил Кентон. — Думаешь, всё сойдёт тебе с рук?

— А что, Алисдейр, ты хочешь лично, прямо сейчас восстановить справедливость?

Рейвен сделал шаг вперёд, откровенно нарываясь на драку.

— Хочешь, чтобы я ударил тебя в присутствии короля? — мгновенно раскусил этот манёвр Кентон. — Не дождёшься. Но можешь не сомневаться: даже если сумеешь избежать возмездия на суде, оно настигнет тебя в другом месте.

— Ваше Величество, прошу вас обратить внимание на слова этого человека, — тут же воззвал к королю Рейвен. — Он в вашем присутствии угрожает мне физической расправой.

— Боже упаси, — улыбнулся Кентон, — я лишь имел в виду Страшный суд. Неужели мои слова можно было истолковать как-то иначе?

— А чего вы хотели, Рейвен?

Я устремила на Рауля изумлённый взгляд. Совершенно неожиданно, во всяком случае для меня, король заговорил совершенно иным тоном. Словно на некоторое время снял с лица маску верховного судьи и обратился к графу неофициально, просто как человек.

— Чего вы ждали, когда столь настойчиво и изощрённо добивались чужой женщины? Тем более после того, как она неоднократно и вполне однозначно сообщала вам о своей незаинтересованности? Разумеется, вы нарывались на неприятности, а в конечном счёте их и получили. Или вы решили, будто обеспечивать других неприятностями — ваша собственная прерогатива? Так не бывает, Рейвен. Несложно было предсказать, что рано или поздно найдётся человек, который создаст проблемы и вам. Но мы отвлеклись. — Маска судьи мгновенно возвратилась на своё место. — Вы сказали, граф, что обвинения против вас закончены. Это не так. Остался ещё один пункт. Алан Рейвен, граф Торнсайдский, вы обвиняетесь в попытке убийства газетчицы Абигайль Аткинсон, совершённой не далее как сегодня ночью в этом замке, в выделенной ей опочивальне.

Рейвен нахмурился; судя по всему, он рассчитывал на то, что такое обвинение не прозвучит. Должно быть, до последней минуты надеялся, что хоть убийство и не состоялось, о его планах во всяком случае никто не узнает.

— Ваше Величество, но это обвинение нелепо. — Говорил он тем не менее вполне спокойно. — Всё это время я находился в замке под стражей, не имея возможности выйти из комнаты. И теперь я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы столь прозорливо отдали такой приказ. Ибо именно благодаря этому приказу я могу снять с себя последнее обвинение.

На губах Рауля заиграла лёгкая улыбка.