Торопун-Карапун и тайны моего детства

- До ночи не успеем, - сказал Морской Конек. - Придется переночевать в пути.

В ГЛУХОМ ЛЕСУ

Мы мчались на своих тунцах в полной тишине. В поле, мимо которого мы ехали, беззвучно покачивались водоросли. Неподалеку был лес, но оттуда не слышно было птиц.

- Глуховато у вас, - сказал я Морскому Коньку, невольно переходя на шепот.

- Такое время года.

В этих лесах, подумал я, нет рыжих белочек. Они не раскачиваются на ветках, не строят домиков, не собирают шишек. Зайцы не оставляют следов на дорожках. Потому что нет зайцев в этих лесах, нет птиц. Вот и тихо.

Мы проехали мимо деревни, где жили морские звезды. Но и здесь не слышалось ни звука. Звезды молча открывали двери своих маленьких домов и удивленно смотрели нам вслед.

Сразу за деревней дорога свернула к болоту - бесконечному и унылому. Впереди виднелась черная туча. Мой тунец сильно отстал.

- Эй! Подождите-е-е! - крикнул я.

И эхо глухо ответило:

"Ите...ите..."

Двигался я совсем уж медленно. Хвост моего тунца вяз в черной трясине. Дороги не было видно...

- Не отставайте! - прохрипел Морской Конек.

Говорить мне было трудно, и я только молча кивнул.

- Поднажмите еще немножко, - сипел Морской Конек. - Они нас подождут.

И правда, скоро я увидел Торопуна-Карапуна. Он сидел на своем тунце и ждал. "Какой заботливый наш капитан, - подумал я. - С таким не пропадешь".

Когда мы остановились, было уж совсем темно. Над лесом поднялась рыба-луна.

- Тут недалеко тропинка, - сказал Морской Конек. - Она ведет в ущелье. А там речка, пресная вода. Можно напиться вдосталь и отдохнуть. Только туда очень страшно спускаться.

- Как это - страшно? - удивился Торопун-Карапун. - Раз надо, значит, спустимся.

Мы отпустили своих тунцов, они махнули нам хвостами и поплыли назад, а мы все заскользили по тропинке вниз и скользили все быстрее и быстрее, пока не полетели куда-то в темноту и шлепнулись на что-то мягкое.

- Приехали! - сказал Морской Конек.

При свете рыбы-луны мы увидели, что находимся на полянке среди белых цветов. Одних только белых цветов. И вдруг что-то знакомое, страшно знакомое пахнуло на меня из моего детства. Я задрожал от волнения.

- Здесь, здесь! - закричал я. - Я помню эту поляну...

МЕШОК СО СТРАХАМИ

Глава, написанная только для храбрых маленьких ребят (те, кто боятся, не должны ее читать)

- Я помню эту поляну, - закричал я, - и эти белые цветы!

В то давнее, давнее время - это было еще задолго до войны - я жил в маленьком городке. Городок наш был такой маленький, что каждое утро кузнечики будили его своим звоном. Просыпаясь, я тут же бежал через овраг к старой колокольне. Крыша на колокольне была наполовину сорвана. И когда дул ветер, железо на крыше скрипело и стучало. На камнях разрушенной ограды росла трава.

В то лето было очень жарко. Я жил тогда у бабушки на самом краю города. По оврагу можно было выйти к кладбищу. Но я никогда не ходил - боялся. А ночами иногда шумели ливни. И мы плохо спали. Где-то рядом хлопало, и я догадывался, что, наверно, моя бабушка тоже боится. Самое страшное - это филин. Он жил на кладбище и прилетал оттуда. Садился на забор возле нашего дома и ухал.

"Бабушка, - шептал я, - я боюсь..."

Я забирался к ней в постель, а она гладила меня, приговаривая:

"Ну чего ты... Поспи до кузнечиков".

Но я не спал. Я всматривался в темноту, пока не уставали глаза. Было тихо. Ни один звук не нарушал тишины. Но я-то знал, что на кладбище, неподалеку от нас, есть черный дом с одним окном. Спиной к двери, скрючившись, сидит сам хозяин дома в очках на крючковатом носу и старыми, жилистыми руками перелистывает железные, ржавые страницы книга, и они стучат и скрипят, стучат и скрипят. А когда поднимается луна и желтый ее свет проникает в окошко, старик с треском захлопывает книгу и страшно так вздыхает: "Ух! Ух!" Я знал, кто этот старик. Филин. Он полетит к нашему дому.

"Бабушка! - звал я. - Бабушка!"

Однажды утром бабушка принесла мне большой холщовый мешок. Мешок хранил запах зерна и пыли.

"Вот, - сказала бабушка. - Спрячь в него все свои страхи".

"А скрипучие можно?"

"Все страхи спрячь: и ползучие, и летучие, и скрипучие тоже... Вот тебе завязочка. - И бабушка протянула мне толстую веревку. - Завяжи покрепче. Чтоб ни один страх не убежал".

Ночью я не спал.

Трам-чам! Трам-чам!..

Это калитка проскрипела или кто-то еще. Я схватил мешок и спрятал в него скрип.

"Ам-м-м! Бегурчимбо! Бегурчимбо! И у-уч-ч!" - раздался в саду чей-то крик.

И его я тоже спрятал в мешок.

"Ха-ха-ха! Мяо-ох-ох! Охо-хо-хо!"

Я держал мешок, и руки у меня дрожали.

"Ух-ух!.. Ух-ух!.."

Это филин стонет. Я спрятал и его сгон. Мешок сразу стал тяжелым. Я взвалил мешок на плечи и вышел из дома. Я хотел его закопать в огороде. Но это было слишком близко от дома. И я решил унести подальше.

Я почему-то не пошел в калитку, а перелез через забор и с мешком за плечами побежал по оврагу. Я решил пойти на кладбище и похоронить свой мешок. А когда я поднялся из оврага, то увидел поляну с белыми цветами.

- И вы бросили мешок на этой поляне? - спросил Торопун-Карапун, и глаза его стали большими и темными.